Потом она сравнивает политических деятелей, как выставленных нам марионеток с говорящими фамилиями: «Они просто издеваются над нами. У нас на одной сцене пропагандист Горлинков и его дружок – доктор Мясников. Депутаты Жирковский и Билонов. Это сюрреализм, такое ощущение, что мы находимся в произведении литературы 7 класса. Чужекрады и Держиморды. Кто появится далее – генерал Расстреляев и верховный судья Пожизненнов?»
Переход от рассуждений к действиям неминуем, и здесь идут призывы отойти от тихой революции просветления к свержению власти. Причём осуждаются все ветви власти – и духовные копы (ударение на ы, не путать с американскими копами) кристианцев, и четвёртая власть, которая ведёт с ней борьбу. Лозунги также приправляются демотиваторами: «Если сам не всесилен, то зачем же искать виноватых? Но если вам бывает лень даже выходить из своей комнаты, то стоит ли говорить?».
Заканчивается всё вполне типично: «Во всём виноваты они».
Есть писатели, которые пишут о собственной жизни, приукрашивая необходимые моменты и опуская ненужные детали. Есть те, кто описывает свою реакцию на происходящее в мире, искажая реальность через свою призму восприятия. И есть те, кто пишут о чужой, выдуманной жизни, потому что своей нет. Я выбрал последний вариант.
Быть создателем чужих жизней не так просто, как кажется. Процент вероятности появления нашей вселенной, с людьми и их ретроспективой на своё создание – число настолько малое, что почти невозможно представить. Мы все непрерывно двигаемся в будущее, вместе с расширением самой вселенной, движемся быстрее скорости света. Но всё время смотрим в прошлое. Открывая новые горизонты, смотря вдаль, мы считаем, что там будущее. Но вдали этого бескрайнего космоса только прошлое. Мы видим то, что происходило тысячелетия назад. Взрывы и рождения звёзд, всё это уже было, и только сейчас дошло до нас. Сейчас для нас вселенная именно такая, как мы её наблюдаем. Потому что это мы наблюдатели, такие, какие есть. Мы связь между будущим и настоящим.
Многие хотели бы обратить этот процесс, но было бы это приятным? Если всё начнёт двигаться симметрично назад, как перемотанная плёнка видеокассеты, понравится ли нам это? Еда будет выходить из вас, а что-то другое заходить обратно. Жизнь Бенджамина Баттона – это всё равно прохождение регрессии, хоть и загадочной.