– Присядьте, – тихо произнёс Мазарини, едва лишь приподняв левую руку над одеялом.
Он говорил едва слышно, слабым шёпотом, похожим на свист. Франсуа-Анри пришлось напрячь слух для того, чтобы разобрать каждое слово.
– Я не задержу вас надолго. Вы успеете вернуться до отъезда короля. Сейчас его занимают разговорами мой секретарь и врач. Мэтр Лаворио обладает глубокими познаниями в медицине и похвальным умением поведать правду о болезни в таких словах, чтобы пациент мог стойко принять неизбежное. Что до господина Кольбера, то с ним самим и с его талантами вы уже знакомы.
Франсуа-Анри присел на самый краешек табурета. От тихого и натужного звучания голоса безнадёжно больного человека ему стало не по себе, но он с усилием прислушивался к каждой фразе. Из всего того, что ему довелось услышать в разговорах с Мазарини ещё до этого свидания, на треть шуток и замечаний по пустякам всегда приходились ровно две трети полезных и крайне важных сведений, известных только ему одному. Вот эти-то сведения кардинал любил завуалировать за кажущимися пустячными и даже бессмысленными отступлениями от темы беседы, словно проверяя собеседника на внимательность.
– Во-первых, – начал кардинал, после того, как убедился, что его внимательно слушают, – вы должны обезопасить положение двух, а, возможно, и трёх королевских домов Европы.
Удивление вместе с замешательством, написанное на лице дю Плесси-Бельера, было предсказуемым, и кардинал встретил это с коротким вздохом, похожим на усмешку:
– Да. Всё именно так. Несколько европейских королевских домов могут подвергнуться шантажу, если вовремя не вмешаться.
С шумом выдохнув после сказанного, кардинал замолчал. Его взгляд потух и угас, словно он впал в дремоту, но стоило Франсуа-Анри податься вперёд и тем самым разбудить его, как Мазарини снова открыл глаза и продолжил:
– Вы должны разыскать архив королевы Марии Медичи. Она состояла в переписке с неким Гонди. Нет, не с герцогом де Гонди, – Мазарини слегка поморщился, и мимолётная ироничная гримаса напомнила его прежнего, – и не с коадъютором, конечно же. Это был человек невысокого происхождения и не занимающий сколь-нибудь значимое положение. Он прибыл из Флоренции в качестве пажа будущей королевы. Он приходился дальней роднёй тем Гонди, которые утвердились при дворе короля Франции задолго до его прибытия.