Хмыкнув, Яна вновь углубилась в чтение.
“С того вечера и началось! Ходим по вечерним улочкам, на нейтральные темы разговариваем. Степа потянется к моей руке – а я не позволяю! Так и гуляли, как октябрята, даже за руку себя подержать не давала, где уж тут обнимашки да целовашки! Я же гордая девушка! Или нерешительная была?
Сейчас вот вспоминаю и жалею, что такой глупой себя выставляла. Может быть, причиной опять-таки оказалось мое стеснение своего отца, потому что Степа как-то завел о нем разговор, а я, как обычно в таких случаях, психанула. На язык-то я всегда бойкая была! Как меня подруги называли, “великий теоретик!” Из-за того, что книги сотнями глотала, знать – много знала и нужного, и ненужного, а вот практики – никакой! Особенно в любовных делах…”
– Совсем как я… – вздохнула Яна.
Никогда не смейся над чужим прошлым, ты еще не знаешь своего будущего. (Арабская пословица).
В свои двадцать лет Яна тоже была недотрогой. Ну, целоваться, конечно, целовалась. Но вот так, чтобы до дрожи в коленях – никогда! Поэтому, наверное, и писать обо всех этих страстях она не умела.
Не сказать, что лицом или фигурой не вышла – все при ней, и вниманием сильного пола никогда не была обделена. Стройная, хрупкая, в меру симпатичная – что еще нужно парням?
Оказывается, нужна податливость. Поманил – чтоб пошла! Прижал к своим причиндалам – чтоб впечатлилась и сама же трусики сняла. Ну или, по крайней мере – чтоб не сопротивлялась. Но она всегда была против таких примитивных отношений.
И причина, скорее всего – та же, что в свое время Лидию Михайловну сдерживала. Нет, не пьяный отец! Тьфу-тьфу, в семье у нее все отлично! Книги! Ее тоже с детства поглотила любовь к классике. Когда девчонки из класса зачитывались «Гарри Поттером» или современными любовными романами, она жила в мире Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, чуть позже полюбила Булгакова, Солженицына…
В общем, безнадежно отстала от жизни! «Слишком правильная», «слишком умная», «слишком скромная», «слишком…» Как только ее не обзывали подруги! Да, во всем она была «слишком»! И сама это понимала, но уже ничего не могла изменить… Вот и про свое «писательство» никому ничего не сказала… Правильно, еще одно определение со словом «слишком» – слишком скрытная!
Может, как раз поэтому и сблизилась с Лидией Михайловной, ведь та тоже в самом начале дневника призналась в этом своем качестве! Повздыхав над своей «несовременностью», Яна снова заглянула в потрепанную тетрадку. Но вчитаться в продолжение истории ей пока было не суждено. В телефон пришло сообщение, заявив о себе характерным «о-о!». «Олег Туапсе» высветилось на экране смартфона.