Она как будто бы вжалась, уменьшилась. Ей даже захотелось сесть повыше, она подогнула ногу и села на нее.
А маленькая девочка лет четырех послушно собрала игрушки и поплелась за отцом, опустив свою маленькую головку в милых русых кудряшках.
Как же ей хотелось тогда остаться! Побегать, и даже поиграть с мальчишками в мячик.
«Что?! Еще чего выдумала, гонять с мальчишками. Ты же девочка! Не хватало тебе носиться как неотесанный болван и пачкать платье. Хватит глупостей! Идем!». Слезы навернулись на глаза и малышка кротко всхлипнула. «Давай еще зареви! Тоже мне неженка нашлась. Собралась и вперед! Музыка сама себя не сыграет».
Вот это «собралась и вперед» стало ведущим мотивом ее жизни, пока однажды не сломало.
Как ты мог? Как ты мог не видеть эту отчаянную мольбу в глазах своей дочери? Эту безграничную грусть. Прошлые чувства снова вернулись, и дополнились злостью, нет, скорее ненавистью. Заметив, что сжимает письмо так сильно, что побелели пальцы, ей вспомнилось, как когда-то отчаянно сильно маленькая девочка сжимала свои игрушки, плетясь за отцом.
«Ненавижу!» – и письмо снова упало на стол, руки дрожали, дыхание опять сбилось.
***
Минут пять она просто смотрела на стол, в окно, на картину на стене. Дышала, пытаясь успокоить дрожь в руках и стук сердца в ушах. Совладав с собой, все же распечатала конверт и развернула письмо.