В ужасе я обернулась, и если бы у меня были волосы, они, наверное, стали бы дыбом… Рядом на кафеле замерло бездыханное тело старушки в клетчатом сарафане, в котором я была несколько минут назад. Митя звал меня, задыхаясь от слёз, весь горячий, молил вернуться, погружаясь в болезненный бред. Я всем сердцем рвалась к нему, но не могла пошевелиться. Он свалился с кушетки и ударился головой… Над ним столпились люди в белых халатах – это было последнее, что видели мои глаза, а последнее, что сорвалось с его детских губ – это имя – Полина!
* * *
Подозрительная особа, которая обещала Ярилову посодействовать в поисках специальных плодов, способных спасти меня, вывела блэквима огня из леса и, прервав его мысли, со злой улыбкой на лице произнесла:
– Можешь возвращаться обратно.
– Что? Как же Полина и противоядие? – нервно пробормотал Виталик.
– Она не нуждается в противоядии, наивная ты голова, – хрипло захохотала старая ведьма, – твоя подруга была под действием волшебного вещества, которое выделяют избранные представители особого вида летучих мышей. Оно рассеивается без чьего-либо вмешательства, когда подходит нужный срок.
– Зачем тогда ты мне солгала?! – Ярилов разозлился не на шутку, в его руках вспыхнул огонь.
– Полина не вернулась бы раньше времени даже в том случае, если бы ты был рядом, но я решила провести небольшой эксперимент.
– Кто ты?! – Виталик готов был выпустить на ведьму всю мощь пламени. Но в тот же миг старуха словно растворилась в воздухе.
Подавленный и взволнованный мыслями обо мне, блэквим огня погасил пламя и пустился обратно. Когда же он вернулся в лагерь, на улице было темно. Всю дорогу он представлял, как вызовет Дракона-Златояра на смертельную дуэль, ежели тот посмел причинить мне зло, но к его возвращению Ильи не было рядом, а я начала пробуждаться.
Придя в себя, я горько зарыдала, повторяя, что должна спасти Митю, что нужна ему. Моё тело мучил жар, я не могла подняться. Виталику с трудом удалось меня немного успокоить. Когда я заснула, он заметил сильный кровоподтёк на моём предплечье, разбитую коленку, стёртую до крови кожу на пятках и другие повреждения, которых у меня не было раньше. Обработав раны, он уложил меня удобнее, укрыл тёмным свитером и, устроившись неподалёку, собрался стеречь мой сон, не смыкая очей до самого утра.