Он опустился на одно колено, склонился надо мной, пристально рассматривая. Одежда на нем тоже была достойна Голливуда. Какой-нибудь исторической драмы: штаны и что-то вроде куртки из темно-синего бархата, с серебряными пуговицами, высокие сапоги из мягкой кожи. Глаза у него тоже были синие и словно бархатные. Его зрачки тут же увеличились, словно мужчина меня узнал, а надменность сменилась почти мальчишеским изумлением.
– Почему она такая старая?
Старая? А вот это грубо! Мне двадцать четыре, придурок!
– Она полностью седая.
От возмущения я даже поперхнулась, вот только говорить не могла: сорвала горло, когда кашляла. Жаль, сказать хотелось многое! Во-первых, не седая, а платиновая. Мы со стилистом долго добивались подобного эффекта, зато так я выглядела солидно. Во-вторых, где я? В-третьих, это что за мужик вообще?
– Другой мир суров, – пожала плечами Шаенна. – Искупаешь в Спящем море, и она вернет себе прежний облик. И силу заодно.
– Сама искупаешь, иначе сделке конец, – рыкнул на нее принц.
Капюшон, конечно, здорово закрывал обзор, но глаза Шаенны зажглись красным. Вспыхнули так, что я бы отпрянула, только мужчина не позволил. Он наоборот вдруг стиснул меня в медвежьих объятиях.
– Гвендолин!
Я успела только протестующе пискнуть, как он отодвинулся, стал лапать мое лицо.
– Прости любимая, но эти годы без тебя были мукой.
– Л-любимая? – проскрежетала я, потому что принц вознамерился меня поцеловать. – Я вас впервые вижу.
Его высочество нахмурился и, к счастью, целоваться передумал. Резко поднялся, шагнул к Шаенне:
– Что значит – впервые? Почему она меня не помнит?
– Потому что прожила новую жизнь в другом мире, – терпеливо, как самому капризному клиенту, объяснила русалка. Ее глаза больше не горели, и я решила, что это все обман зрения и стресс. Да, точно стресс! У меня галлюцинации от стресса. – Я предупреждала вас об этом.
Судя по кислому выражению лица принца, действительно предупреждала.
– И что теперь?
– Проявить терпение. Объяснить. Рассказать…
– Перестать делать вид, что меня здесь нет, – перебила я их милую беседу. Не знаю, куда меня забросило, но здесь было не лето. Я только что искупалась в холодной водичке и промокла до нижнего белья. Поэтому ветер с радостью кусал меня за все места. Горло продолжало саднить, из-за чего звучала я басом: – Я ничего не понимаю, кто вы такие, и зачем меня похитили, но хочу… Нет, требую, чтобы вы вернули меня обратно!