Что?! Лицо дяди Эдди на расстоянии в несколько дюймов! Дрожь по телу. Господи, забери меня! Дядины глаза какие-то чужие, блестящие, полоумные. Незнакомец со щетиной и взъерошенными волосами. Крепкий запах перегара.
– Джинни хочет с тобой попрощаться, Мэй!
Боже, «попрощаться»! Говорит будто о живой! Он тянет за рукав куртки. Хочет, чтобы я подошла к гробу. Только не это!
Эйден! Смотреть на тебя. Только не влево! Наши неправильные, сложные отношения. Почему ты кажешься таким щуплым? При жизни ты был выше и гораздо красивее. Мечта любой девчонки.
Головокружение, гул в ушах. Размытые силуэты. Шаг за дядей. Тепло! Чуть колючая ткань пальто и цитрусово-табачный аромат. Папа! Его защитные объятия. Он почувствовал, что могу не выдержать прощания. Не дал брату утянуть в ад. Дядя отпускает рукав куртки.
– Прошу, минуточку! – голос на фоне гула толпы.
Что происходит? Отрываюсь от папы. Помощник мэра знаками пытается утихомирить людей. Мэр на месте пастора. Бумажка. Он собирается толкнуть речь.
Часы, мать твою! Ллойд украдкой глянул на часы. Сволочь! Для него похороны – очередное мероприятие, на котором надо появиться для галочки. Побыстрее унести отсюда задницу – вот что он хочет. Тишина. Толпа готова слушать ублюдка. Ярость! Ллойд откашливается. Открывает рот:
– Сегодня мы…
Хлопок в ладоши. Еще хлопок! Мои аплодисменты, адресованные ему. Браво-браво! Толпа ахает. Отлично! Удалось привлечь внимание. Мэр. Округлившиеся глаза. Шаг, еще шаг к нему. Много сил в до этого слабых ногах. Хлопки до жжения в ладонях. Ллойд пятится? Еще мгновение, и он смоется. Времени нет! Разбег. Несколько футов. Еще…еще… Испуганная физиономия мэра близко. Кто-то хватает сзади за куртку. Его помощник? Поздно, урод! Плевок четко в цель, в морду Ллойду!
Звук.
Сирены полицейской тачки? Накидываю мешок на плечи. Убраться отсюда, да поскорей. Копы. Та еще у них работенка. Нервная. В любой момент могут звонком выдернуть из теплой постели, чтобы оформить три трупа. Мда! Город еще не скоро оправится от шока.
Лузер.
Роб. Роберт Грэйвз. Он умер во мне быстро, в одно мгновение. С третьим выстрелом. Слабак, трус, ничтожество. Он ничего не понимал в жизни, не мог постоять за себя. Отныне остался лишь безымянный Я. И шестизарядный Кольт «Питон» триста пятьдесят седьмого калибра. Три пустые гильзы – да три мертвеца.