Несмотря на все напряги последних лет, моя элита во многом была все еще проевропейской, а мои новые элиты все еще не могли так уж сильно диктовать моду. Да и что могли сделать несколько тысяч новых дворян среди двух миллионов «коллег», которые в большинстве своем были заточены под Англию и Францию?
Англичанка гадит? В свое время я весьма потешался над этим клише. Что-то из разряда «Вашингтонского обкома». Но, блин, я тут только и делаю, что разгребаюсь с англичанкой. Кровью разгребаюсь. Хартленд тоже не в Мозамбике придумали, а в Британии.
– Государь, ее высочество.
Евстафий указал взглядом на приближающуюся местоблюстительницу Ромеи. Я кивнул.
– Позже договорим. Распорядись насчет сервировки.
Камердинер встал, склонил голову и степенно отошел. Тут же нарисовалась обслуга, ненавязчиво сменившая приборы.
Я встал, приветствуя сестру.
– Здравствуй, Оленька.
– Здравствуй, Мишкин.
Мы расцеловались.
– Чаю? К чаю?
Ольга улыбнулась:
– Спасибо, Мишкин. На твое усмотрение.
Делаю знак Евстафию. Тот кивает, и по его команде происходит рокировка на столе. Что тут гадать про «на усмотрение», если все вкусы великой княгини тут известны давно и всем наперечет. Подали чай и вкусненькое.
Вновь беру на руки кота, который ошалело крутил головой, пытаясь понять с чего бы это его разбудили.
Сестра рассмеялась.
– О, я вижу, ты с котом поладил. Сколько народу во дворце он исцарапал и искусал при попытке его погладить, а, вижу, с тобой он подружился. Как тебе это удается, Мишкин?
Пожимаю плечами.
– Злобные твари меня любят. Слышала о ночном происшествии?
– О, да! Во дворце только об этом и шушукаются!
Хмыкаю.
– Ничего нельзя утаить от досужего внимания общественности. Но все же Пират молодец! Он чужую тварь выловил и изничтожил.
Чешу кота за ухом. Тот в ответ мурлыкнул и вновь погрузился в сладкую дрёму. Ольга пару минут любовалась моими манипуляциями с котиком.
– Ты не боишься, что вновь пойдут разговоры про твою дружбу с нечистой силой?
– Ты имеешь в виду черного кота или вообще?
– Вообще и в частности.
Улыбаюсь.
– Ужасный конь, страшный пес, жуткий кот. Слухи всякие нехорошие, особенно после того римского идиота с бомбой. С другой стороны, лучше уж так, чем никак. Народ любит внятную силу, а не невнятную слабость.
– Как там говорил старик Макиавелли? «Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности?»