Возможно, на этом и следовало бы закончить. Но беспокойство никуда не исчезает. Многие из наиболее часто встречающихся наших убеждений происходят из глубинного неприятия того факта, что мы – органические существа. Нам некомфортно осознавать фактические доказательства животной жизни. Животные страдают и умирают по воле случая. Быть существом, связанным со всем – от дуба до медузы, – означает, что твоей жизни сопутствуют такие опасности, как патогены, травмы, изменения в психике и – чисто человеческое – нравственные метания. Все, что мы любим и ценим, должно быть вырвано из дикого природного ландшафта. Это одновременно пугает и смущает. С этой точки зрения быть животным – стыдно. Но что еще хуже – это опасно.
Однако история внушила нам надежду, что мы отличаемся от прочего населяющего Землю сброда. То, чем мы являемся на самом деле, спасет нас от судьбы животных. И если удел животных – страдать и погибать, то у нас есть дар спасения, будь то в раю, в светлом будущем или превратившись в бессмертного робота. Мы можем быть чем-то большим, чем наши биологические тела или даже наша органическая природа. Самое важное в нас каким-то образом защищено от влияния сил природы, над которыми, как мы опасаемся, у нас нет власти. Впрочем, это создает странную амнезию. Убеждая себя, что существует реальная и радикальная разделительная черта между нами и всеми прочими организмами, мы кажемся неразрешимой загадкой.
Из-за этого нашу взаимосвязь с животным существованием иначе как странной не назовешь. Большинство из нас испытывают некоторую тревожность от ощущения, что мир вокруг будто бы перевернулся. Многое из того, что мы ценим больше всего – наши отношения, романтические чувства любви и привязанности, беременность и роды, наслаждение весной или приемом пищи, – является физическими, в основном неосознанными и явно животными вещами. То, чего мы больше всего хотим избежать – страдание, унижение, одиночество, боль, болезни, смерть, – проистекает из животных инстинктов и является общими потребностями организма. Какая часть человеческого опыта является истинной – животные, телесные чувства или же духовные искры волевого, последовательного интеллекта? Проблема в том, что все это не имеет смысла. Учитывая наше многослойное восприятие мира, можно было бы сказать, что мы оставили позади грубую реальность животной жизни. Но это утверждение далеко от истины. Человеческая жизнь, конечно, может быть смесью биологии и мечтаний, но эти мечты по-прежнему принадлежат животным. Они не существуют отдельно от тела, в котором возникают. То, что наши таланты делают нас чем-то большим, чем животное, – это полная чушь.