А Человек ждал. Впившись в меня взглядом, словно клещ, ждал ответа. Да что ж ты мне душу теребишь?!
– Взял, – ответил, глядя прямо в глаза Тлакатлю. – Я его взял. А вот пошел ли он со мной – не знаю.
Как ни странно, его эта туманная фраза устроила.
– Жди здесь, владыка, – велел он мне, спешно подвязывая плащ на плече. – Я скоро вернусь.
И не соврал. Пяти дней не прошло на этот раз, а нас осчастливили новой аудиенцией. Тлакатль, изменившийся так, что и не узнать, вел под руку совершенно оплывшего старика, явно махнувшего рукой на войну с холестерином. Тучный дед, укутанный в сто одежек, разметал по плечам пышные седые пряди, и медленно ковылял по каменистому склону. Каждый шаг давался ему с усилием, но я не заметил в старике признаков недовольства. Наоборот, он слегка блаженно улыбался.
Завидев, наконец, меня, он ткнул в мою сторону сарделькой указательного пальца и громко спросил у Тлакатля:
– Что, вот этот?
– Да, благочинный, – с восторгом в глазах ответил Человек.
Старый толстяк снова бесцеремонно ткнул пальцем в мою иссохшую ручонку.
– Что бог тебе дал, отняв эту руку?
– Трудно объяснить… но много, – как на духу вылетело из моего рта.
Так я познакомился с верховным жрецом Умолкшего. Или Укрывшегося. Или Бога в Себе. Эти жрецы почему-то всё время называли своего «патрона» по-разному.
– Мне передали, что ты взыскуешь надежного убежища от одолевающих тебя врагов, – на диво поэтичного заговорил Тлатольчи – так звали старика. – Я дам тебе его.
Сердце ёкнуло. От надежды и страха.
– Но мне нужно именно надежное убежище… А я даже не знаю, что это за место.
– Ну… оно очень надежное, – Тлатольчи опять улыбнулся. – Это место… под землей. Оно просторное. Находится прямо в Чололлане, но в городе о нем не знают. И за городом – тем более. Вход в него надежно охраняют – и люди, и боги.
Под землей… Я представил, что снова смогу оказаться в темноте, в уединении… Это так манило! Но и пугало.
– А что защитит меня от вас?
Княжич Далекая Тайна, всё это время стоявший чуть в сторонке, не выдержал и подшагнул ко мне, хмуря брови.
– Послушай, четланин, – прошипел он мне прямо в лицо, с трудом сдерживая эмоции. – Это место священно, знают о нем немногие, а бывали внутри – единицы. Ты чем-то заинтересовал благочинных, тебе оказали величайшую честь… а ты тут выделываешься!