Садовник был вынужден признать эту прописную истину, и ушел, гадая, чем же может помочь своей госпоже, если той прикажут покинуть поместье. Решив собрать всех старых служащих, кто может подтвердить подлинность герцогини, пошел говорить с теми, кто ее помнил.
Вошедшая в комнату взволнованная камеристка застала свою госпожу безмятежно улыбающуюся над романом.
– Леди Генриетта! – воскликнула служанка, не понимающая, как можно так пренебрегать собственной безопасностью. – Что нам делать?
– А что случилось? – подняла голову ее леди.
– Такие происки против вас, а вы не беспокоитесь? – поразилась камеристка.
Поведение госпожи никак не вязалось с ней прежней, которая могла не спать ночами из-за сущего пустяка, боясь разочаровать своего муженька.
Генриетта не сочла нужным волноваться и постаралась успокоить свою впечатлительную служанку:
– Вот когда слова перейдут в дела, тогда я и буду принимать меры, а пока не вижу в этом никакого смысла. Но тебе не кажется, что пора обедать?
– На кухне никого нет, все бегают по дому и убирают застарелую грязь. Но я принесла кое-что. Правда, я не особая кулинарка, но все-таки готовить умею! – с затаенной гордостью провозгласила Алия и приоткрыла дверь в гостиную. – В общей столовой, куда любой может зайти, я накрывать стол не стала.
– Ты умница! – от души похвалила ее Генриетта и пошла обедать. – Уже сидя за столом, поинтересовалась: – А сама-то ты поела?
Алия рассмеялась.
– Конечно! Повар себя никогда не забудет!
Улыбнувшись этой старой верной шутке, герцогиня съела почти все, что раздобыла и приготовила заботливая служанка. Потом до вечера читала найденные у тетушки романы, улыбаясь их наивности, немного прогулялась перед сном, чтоб крепче спать, поужинала принесенными Алией ветчиной с хлебом и овощами, и уснула.
Спала крепко и без сновидений. Но на рассвете проснулась, как от толчка. Зябко поеживаясь, в доме было прохладно, накинула на плечи приготовленный камеристкой теплый халат и вышла в будуар. Солнце еще только вставало, и руны на раме старого зеркала молчали.
Подойдя к окну, Генриетта залюбовалась парком, медленно проявляющемся в мареве розоватого рассвета. Роса на траве и цветах играла всеми красками радуги, создавая невероятно красивую картину. Золотистое солнце, встающее на горизонте, светило все сильнее, обещая радость, и Генриетта решила, что ни за что отсюда не уедет. Ей вообще стоило бы оставить Эрнольда еще несколько лет назад и жить здесь, наслаждаясь тишиной и покоем.