– Раз он такой знатный археолог, – говорю, – пусть определит, кто это.
Он обглодал кость и сказал:
– Это гусь.
– Правильно, – сказал Лёня, – настоящий археолог может определить, чья это кость, только обглодав ее.
* * *
У Рины Зелёной на стене под стеклом висел бумажный советский рубль.
– Это единственное, что я выиграла в лотерею за всю свою столетнюю жизнь! – объяснила Рина Васильевна.
* * *
Зову Рину Зелёную выступить в моей передаче на телевидении.
– Как ваше здоровье, – спрашиваю, – как настроение?
– Здоровья у меня никогда не было, – мрачно сказала она, – настроение плохое и лучше не будет. Скажите Энтину, чтобы сочинил для Рины песню. Или, может, у него есть какая-нибудь завалящая? Чтобы ее назавтра пели все?
– Для Рины? Ни за что! – воскликнул Юрий Энтин.
Оказывается, в арии Тортилы в фильме “Золотой ключик”, кроме спетых Риной куплетов, был еще один, огласить который она категорически отказалась:
Старость все-таки не радость,
Люди правду говорят.
Как мне счастье улыбалось
Триста лет тому назад…
* * *
– Вот я – никогда не читал детской литературы! – гордо сказал поэт Виталий Пуханов.
– А Драгунского? Голявкина? – удивился Артур Гиваргизов.
– Ни того, ни другого! – с этими словами Виталий взял из салата луковицу в виде розы и сгрыз.
– Вы как Буратино, – сказал Артур. – Хотя – что я говорю? Ведь вы не знаете, кто это такой…
* * *
На фестивале в Таганроге зашли в кафе, Виталий заказал форшмак.
– А что это? – я спрашиваю простодушно.
– Ну-у, Марина, – Пуханов произнес лукаво. – Уж вам-то полагается быть в курсе, что такое форшмак!
* * *
Сергей Михалков – Валентину Берестову:
– Валя, почитай! Г-гениально, з-здорово, з-замечательно… Валя, а теперь прочитай, ч-чтобы мне было инт-тересно…
* * *
Возвращаюсь домой после полета на аэростате. Аэростат “колбаса” – вытянутый, старый, с заплатками от войны.
– Ну, ты летала? – звонит Яков Аким. – Какие мы сверху?
– Маленькие. А тени большие.
– А сколько были в воздухе?
– Да с полчаса.
– А высота?
– Метров триста…
– А облака были?
– Были.
– Спускались – выпускали газ?
– Н-нет…
– А где спустились?
– Там же, где и взлетели: аэростат-то наш был привязан, – пришлось сознаться.
– Прости, – сказал Яша. – Я все хотел спросить, но не мог задать в лоб этот хамский вопрос.
* * *
На выступлении молодых писателей один начинающий литератор объявил, что посвящает свое стихотворение высокому гостю из секретариата СП.