– Во-первых, у вас очень мечтательный вид, и я сомневаюсь, что с таким загадочным выражением на лице вы думали обо мне. Во-вторых, госпожа академик, Гретхен Эрн, та брюнетка, что сопровождала вас во время позапрошлого посещения Грианы, и моя непосредственная начальница, отзывалась о вас как о темпераментном мужчине, и нужно ее знать, чтобы понять, что именно она имела в виду.
От мысли о Гретхен по позвоночнику прошел легкий озноб. За такой комплимент из ее уст Лондонский клуб фанатов экстремального секса отдал бы членские взносы за последние шесть лет, а любой американский подросток – все свои бейсбольные карточки.
Нет, жизнь определенно прошла не зря. Вот только почему, интересно, Гретхен так откровенничала с Юлом.
– Ты лучше скажи мне, дружище, – поинтересовался я предельно едко, – в каких таких отношениях взаимного доверия ты состоишь с Гретхен, если она обсуждает с тобой своих мужчин?
– Ну, предположим, не всех, а только наиболее запоминающихся…
Я мысленно подставил свою израненную в боях душу под поток живительного нектара, хотя, честно говоря, эти слова приятнее было бы услышать из уст самой Греты.
– В действительности Гретхен – моя очень хорошая знакомая, можно сказать – вторая мать. Я бы даже сказал, личный доктор.
– Ну-ну, – задумчиво протянул я, и на душе стало приятно и весело, – докторам и священнослужителям следует всегда говорить правду.
Я имел неосторожность усмехнуться более дружелюбно, чем предполагал, и Юлий набросился на меня с новой силой:
– Да ладно, шеф, кто она? Я очень любопытен, а ближайшие десять минут мы с площади не выедем… Так что на вашу улицу Лоэнгебертшсфельтовги… – И как он это выговаривает. Ведь без единой запинки! – мы попадем не раньше, чем через полчаса. На Гриане, а тем более в Чигги пробки относительно редки, но мы с вами, шеф, удостоились чести стоять в одной из самых живописных.
Я выглянул в окно. Еще пару минут назад я готов был поклясться, что мы, во-первых, движемся, а во-вторых – что между машинами, проезжающими мимо, время от времени возникал просвет. Машины по-прежнему двигались, просвет появлялся, однако площадь оставалась забита транспортом, как банка маринованными огурцами.
– Юл, по-моему, мы едем… – с сомнением сказал я, снова высовывая голову в окно.
– Ехать-то едем, но не двигаемся. А голову все-таки рекомендую засунуть обратно в салон, – язвительно отозвался Юлий, догадавшийся, что ему из меня информации интимного толка не вытрясти.