– Симон? – позвала я. – Можно войти?
Дверь распахнулась, и охранник в идеально сидящем смокинге смерил меня взглядом – будто я с улицы пробралась сюда попрошайничать. Иногда, в редких случаях, мне жаль, что такие как он не знают, кто я.
– Дайте ей пройти и закройте уже эту дверь, – послышался знакомый голос.
Я вошла в зал, и в нос мгновенно ударил густой и терпкий сигаретный дым; видимо, действительно терпкий, иначе мой нос, который был заложен после поездки в метро, не уловил бы запаха. Вентиляция работала на полную мощность. Симон встал из-за стола, за которым сидело еще четверо мужчин – все они отвернулись, и их лиц я не разглядела – и подошел ко мне.
– Можно мне уйти? – взмолилась я, нервно перекручивая на запястье браслет с микро-мишками Haribo. А потом я затянула его настолько, что он оставил розовый след на моей измученно-бледной коже. Еще немного, и разноцветные медведи рассыпались бы по бархатному ковру. – Просто я… очень, очень не люблю Элвиса.
Он вздохнул и посмотрел на меня извиняющимся и одновременно ждущим извинений взглядом. Даже в полутьме было заметно, что он уже начинает седеть. Странно, мне буквально вчера казалось, что он выглядит намного моложе своих лет, точно не на свои сорок три. Думала, он вообще не собирается стареть. У человека с его финансами была такая возможность.
– Музыку не я выбирал.
– Ну, конечно. Все плохое всегда делал не ты. Сколько я тебя знаю, ты делаешь только благие дела. А все плохое – это всегда не ты. Но ладно. И все-таки мое присутствие там: это так обязательно?
– Ты знаешь, как я стараюсь, чтобы общение между всеми нами было сведено к минимуму. Но иногда нужно уметь провести чуточку времени вместе. – Он показал жест «на донышке». – Все-таки мы команда. Понимаешь меня? Мы это делаем по традиции. Сегодня выходной, поэтому я и прошу тебя постараться.
Вот уже пятнадцать лет он просит меня постараться, и я говорю, что попробую. Я вспомнила его в двадцать восемь, со сколиозом, в очках, с длинными волосами. Они волнами спадали с его плеч, когда он открыл дверь моей камеры, наклонился и спросил, не хочу ли я сбежать. До этого я часто смотрела на его силуэт, сжав руками решетку и щуря глаза, пытаясь разглядеть получше, смотрела, как он проходил мимо в искусственном свете того вечно белого коридора, по которому нас вели на очередной тест.