– Я запуталась, какая вообще разница, – пожаловалась Анастасия.
– Разберётесь. Сколько в мире похожих людей с одинаковыми судьбами? А двойников?
– Я про суждено лишь в старости.
– А-а-а-а. Так помолодеть или поменять фантом нельзя. Если проснёшься только в старости, так старым и останешься. А жизнь у проснувшихся долгая.
Хвостикова отрешённо кивнула. Они неслись по полупустой дороге. Тень шатуна скрылась и чудеса снова казались нереальными. Только лучившийся голубым светом оберег не давал забыть об опасности. Она боялась закрывать глаза, потому что в темноте под ними клацала зубастая пасть.
– Вам наставница объяснит. У них лучше получается, – добавил Семён и замолчал, тревожно поглядывая в зеркало заднего вида. – Давайте лучше о чём-нибудь другом? Кто вам звонил?
– Коллега по работе, – задумчиво протянула Анастасия. – Точнее конкурент. Заполучит мой проект, а с ним и повышение к которому я пять лет шла.
Они съехали с многополосного шоссе, дома закончились и за тротуаром и лужайкой потянулась крепостная стена с фальшивыми бойницами. Углы венчали островерхие башни из красного кирпича и ещё более высокая колокольня со шпилем.
– Добрались, – обрадовался сноходец. – Припаркуюсь у столба, и бежим внутрь.
Он остановился, загнав машину на тротуар, и выскочил, помогая вылезти Анастасии. Сделав несколько шагов, она споткнулась и чуть не упала. За ними прямо по проезжей части неслась искажённая тень. Проскакивала между автомобилями, задирая вверх оскаленную морду. Водители не видели жуткое пугало, но инстинктивно отворачивали в сторону.
– Быстрее!
Семён подхватил обмякшую Хвостикову, затащив её в поток идущих к воротам монастыря. Она еле передвигала ноги. От нового приступа не помогал даже оберег. Тварь уже перескочила улицу и бросилась к высокой кирпичной стене.
– Пожалуйста, старайся, – выдохнул Семён, но она не шевелилась.
Тело не слушалось, а тень надвигалась. Люди расступились, настороженно осматриваясь и крестясь. Дети заплакали, закрывая испуганные лица.
– Брысь! – прохрипел сноходец. – Изыди! Я её не отдам!
Подняв Анастасию на руки, он медленно отступал. Она видела всё словно в тумане. Тварь скалила огромную пасть, пригнув голову к земле. Испуганные прихожане жались к стене, не понимая, что происходит, но страх давил их всё сильнее. Они не видели с кем разговаривает побледневший Семён, но от этого становилось ещё страшнее. До раскрытых ворот оставался десяток шагов.