Кроме него самого.
Так же как и то, что архидемоны теперь использовали эту разводку, как присказку. К их настоящей Сказке!
То есть чтобы развести Ганешу уже в настоящем. И уже – по-настоящему! И, отнюдь, не на деньги. Ведь он наивно полагал тогда, что данным миром управляет один лишь Бог. И никто другой. А следовательно с ним тут, априори, не может случится ничего плохого. Хотя фраза: «Земля отдана в руку злодея» уже могла бы подсказать ему, что им управляют ещё и архидемоны. Причем – в сугубо своих интересах. Каких? Вот это-то он и должен был тут выяснить. Ну, или хотя бы подробно описать всё, что с ним тогда происходило. Так сказать, в назидание потомкам. И не догадываясь ещё о том, что Бог использует его тут, как грушу. Которую будут и после его смерти молотить все, кому не лень. Для подготовки к драке с архидемонами будущих чемпионов духа! Так что всё, что он тут пишет, целиком и полностью с попущения Божия. И даже не думайте в этом сомневаться. А ни то!…
И он увидел у себя перед носом огромный кулак отчима. Которым Дакша, в шутку, пугал Парвати.
Случилось так, что выпало Афродите вёдро ласк длиной в месяц. После чего приключился один иногородний ласкатель. Но у того оказался такой портативный ласкатель, что Афродите, невольно улыбнувшись, столь же невольно пришлось отказаться от этой незатейливой затеи.
То есть снова – жгучий сухостой.
В обжиженные фрагменты из коего Ганеша то деликатно, ну сущий ангел, то пытаясь мимолётно ощутить на губах вкус её кожи, не менее невольно выказывал ей своё расположение на диване в зале вечного ожидания блаженства. Путаясь под ногами её страстей.
На что зоркость Фетиды давала о себе знать в домашних терактах истерик.
Ганеша же, желая лишь того, чтобы эпизод его жизни с Фетидой (которая – рыжая и с большим пузом – напоминала ему теперь беременного таракана) побыстрей и помягче закончился, неостроумно выступал в экипировки «Егорки, у которого на всё отговорки». Видимо считая, что лучший способ нападения – оборона, а лучший способ обороны – уход от ответа. То есть применял на практике то единственное, чему только и научился у Творца.
Ганеша снова стал разыгрывать из себя Пьеро, то есть зажил спустя рукава. Всё глубже погружаясь в тёплый ил бессознательного. Рассматривая Фетиду уже не иначе, как пиявку.