В любом случае, этот парень для демонов Жеммы не красавчик – низкорослый, коренастый, а в последнее время тоже здорово разъевшийся. И вдобавок рога у него загнуты почти в кольцо и похожи на бараньи, что здесь выглядит как настоящее уродство.
Сейчас оба наших слуги предстали в весьма плачевном виде – крепко удерживаемые каждый за обе руки, в разорванной одежде, каждый с фингалом под глазом, а еще оба с рабскими ошейниками. Что интересно, в отличие от Аристы, которая моей рабыней не является, они самые настоящие рабы, которых я выкупил, спасая от серьезных неприятностей. Хотел сразу освободить, но они упросили меня не делать этого, похоже не доверяя себе. Но в Ристале они всегда ходили без ошейников, хотя предусмотрительная Гелила, видимо всегда таскала их с собой. Ну вот… пригодились. Два придурка наломали дров и спрятали ответственность под ошейниками. Ну да… за рабов отвечает хозяин.
– Они пришли на выставку моих работ! – продолжил разоряться длиннорогий типчик. – Причем они были тогда без ошейников. Рабы не имеют права так ходить!
– И в каком законе это написано? – возмутился я. – Так вы что? Избили их только за это?
– Нет, конечно! – почти заорал тот. – Они посмели ругать мои работы! Назвали их мазней, а еще сказали, что художник малевал их ногами! А я не художник. Я автор! И я не малюю, и даже не рисую. Я пишу!
Он потряс кулачками в воздухе, а затем схватил у одного из сопровождающих что-то большое, завернутое в дорогую ткань, быстро сорвал упаковку и поднял над головой картину в золоченой раме. Да еще и принялся поворачиваться, демонстрируя свое творчество всем собравшимся.
Я сначала удивился, а потом вдруг обратил внимание на то, что вокруг собралась уже просто огромная толпа. Толклась даже парочка журналистов, которые что-то быстро строчили карандашами в блокнотах. В этом городе есть аж две газеты, и здесь, похоже, толкутся представители от каждой.
Так что получается? Этот чертов художник хочет прорекламировать себя? Ну а я чем хуже? Мне тоже очень нужна реклама!
– Дай посмотреть, – сказал я, и как ни странно, художник подал мне свое творение, может не такое уж и плохое, но ничего особенного на мой взгляд. Но мне же надо играть! Так что я рыкнул. – Этот раб хорошо разбирается в живописи, но очень деликатен. Я бы сказал, что это намалевано не ногами, а тем местом, откуда они растут!