Они дружили еще со школьных времен, как было уже сказано – дерганый, кипящий энергией и идеями, расхристанный Георгий-Зажорик и благодушный толстый и солидный Олег Монахов. За общие шалости попадало, как правило, одному Зажорику. Планида у них была такая по жизни. Олега даже не дразнили жиртрестом или пончиком, язык не поворачивался, так естественен он был, неся свой вес. Уже тогда в нем проклевывался математический гений, а также лидер. Он всегда был другой. И девочки за ним бегали, и учителя его любили, и конфликтные подростковые ситуации он улаживал, когда стенка шла на стенку. И не били его никогда, и драки его миновали.
Олег, несмотря на легкость на подъем, всегда был толст. Даже тайга не заставила его похудеть. Ходит он легко, раскачиваясь для равновесия, в длинных рубашках навыпуск, чтобы замаскировать необъятный живот, и матерчатых китайских тапочках для удобства. Часто носит бороду и длинные волосы, отчего напоминает батюшку, и тогда бабульки крестятся ему вслед. Он солидно кивает и благословляет их мановением толстой длани. Говорит он неторопливо, басом. Все делает со вкусом. Со вкусом ест, говорит, слушает, думает. Со вкусом лежит на диване, уставившись в потолок. Он окутан такой мощной аурой покоя и надежности, что любому человеку становится легче от одного его вида. Любому человеку хочется доверчиво вложить свою руку в его толстую горячую ладонь и, ни о чем не думая, закрыв глаза, просто шагать рядом. Когда он практиковал как экстрасенс, от желающих попасть на сеанс отбоя не было. Он обладал известной силой внушения, мог погрузить в транс, вселить уверенность в завтрашнем дне, размять стянутые остеохондрозом члены, дернуть и свернуть в сторону хрустящую шею. Потом ему это надоело. Ему все надоедало в конце концов. И тогда он снимался с места.
– Ищу работу, – сообщил Олег Зажорику, выйдя из ванной. – Поспокойнее. Радикулит стал прихватывать, возраст, наверное. Куда-нибудь в бизнес. На пару лет, пока осмотрюсь. Согласен генеральным директором. Можно еще заняться травой, у меня рецептов немерено. Пока под крышей, а потом… будет видно! Дело это стоящее.
– Пошли к Юльке Литвиной, – предложил Зажорик, подумав. – У нее муж помер, полтора года уже, классный мужик был, сердце схватило. Там теперь Иркин Марик заправляет, тюфяк и подкаблучник. А торговый дом был на все сто. Юлька женщина добрая, я ее знаю. И красивая.