– Скольжение у нее стало и правда лучше, в произвольной тоже видно – задумчиво говорит Домбровская, озвучивая мнение многих специалистов фигурного катания, отметивших прогресс Милы именно в этом компоненте.
Илья молча кивает, не отрываясь от экрана. Ему не нравится последнее вращение. Ни то как оно сделано, ни то, как оно задумано. Но в целом это единственное, о чем можно сказать – “неудачно”. Иностранные специалисты постарались на славу, учитывая, что музыка для них незнакомая. Любопытно, Милка объясняла суть? Если – да, то она молодец.
– На льду я хотя бы могу думать о работе, когда на тебе, как на капусте. Но вид голой начальницы совершенно не способствует трудовому процессу, знаешь ли!
Он откидывается назад и заваливает женщину на кровать.
Утро, начавшееся смехом, по определению прекрасно, а уж продолжающееся таким томным и голодным поцелуем – и подавно. “Ты меня соблазняешь…” шепчет ей в ухо молодой человек: “Теперь моя очередь!”
Губы ниже, туда, где подрагивает мягкая кожа живота, бледнеет тонкий шрам на бедре… еще ниже, глубже, пока не слышит ее тихий стон, ему кажется, что она даже стонать от страсти умеет шепотом, чтобы ни одно лишнее ухо не услышало.
Губы ее чуть влажные от частого дыхания под его губами. И дальше первобытно и прекрасно до боли. Вечный ритм начала жизни. “Держи меня крепче”,– шепчет она в полузабытьи между всхлипами и вздохами, когда он вжимается пальцами в ее ягодицы. И он держит. Крепко, как только может.
****
На груди остались царапинки от щетины, на подвздошной косточке засос, во всем теле расслабленность такая, что, кажется, даже немного больно и ни одна мышца не держит.
Виктория Робертовна не была монашкой, ни по духу, ни по поведению. Спорт вообще учит с уважением относиться к потребностям тела. Тело должно хорошо спать, полноценно питаться, о теле надо заботиться, чтоб оно оставалось послушным в работе. И страстям тоже надо давать выход, реализуя гормональные потребности, когда приходит их срок.
И все же секс – это только секс. Удобно, когда он есть, и неважно, если его нет. Тем более сейчас, когда женский потенциал практически сходит на нет. Она реализовалась в своем, исконно женском, предназначении. Родила, вырастила и уже почти отпустила в большую жизнь ребенка. Секс и вовсе потерял свою насущную значимость. Как-то же она жила без него последние почти два десятка лет, не считая коротких заплывов в различных мутных водах. Прожила бы и сейчас.