– Да, но книга, разумеется, на самом деле не совсем про футбол.
– Именно, и это Проблема номер один, окей? Миленький, вы когда-нибудь играли в футбол?
– Ну, нет, не то чтобы, но…
– Так я и думала. Но, собирались сказать вы, это неважно, потому что «Удаление» на самом деле не про футбол. Оно про ранимого приемного мальчика смешанных кровей и с проблемами в обучении, который хорошо играет в футбол и уверен, что настоящий его отец – футболист из Премьер-лиги. Поэтому он старается связаться с ним, оказывается отвергнут, а потом осознает, что ему не нужна отцовская ролевая модель, поскольку у него хватает своих внутренних сил. В общих чертах.
– Ну, да, и…
– И я не могу это продать, – сказала Минерва.
– Что вы имеете в виду?
– То, что я обошла этот город вдоль и поперек, на коленях. Я просила, умоляла, рыдала – и никто не хочет публиковать еще одну книжку про ранимого слабоумного мальчика. Даже если там есть футбол.
– А. – Филип отпил вина.
Минерва разглядывала его. Он был все еще хорош собой, в этаком стиле чуть помятого сельского викария. В нем до сих пор проглядывал серьезный улыбающийся молодой человек с фотографии на обложках его книг. Волосы не тронуты сединой, а что он до своих лет так и не научился прилично стричься, так оно даже трогательно. Кожа, правда, начала терять тонус – лицо напоминало по текстуре слегка залежавшееся в корзинке яблоко. Минерва на краткий миг более или менее профессионально задумалась, занимался ли он в последнее время сексом. Ну, скажем, с тех пор как премьер-министром был Тони Блэр. Она промокнула помаду бумажной салфеткой, вздохнула и взяла быка за рога.
– И, миленький, я только что видела показатели продаж «Цыпленка Уолдо».
Он отважно посмотрел на нее.
– Триста тринадцать, – сказала она.
– Боже. Нет. Но – Минерва, рецензии были великолепными.
– Одна великолепная рецензия. В «Мерри-гоу-раунд». От Тоби Червила. Который предо мной в долгу. И о котором я кое-что знаю. Честно говоря, была пара так себе отзывов в блогах, но их вы, конечно, не видели.
У Филипа было потрясенное, неверящее лицо человека, обнаружившего у себя в гостиной дохлую корову.
После нескольких неудачных попыток сказать что-нибудь гневное или высокомерное он выпалил:
– И что нам теперь делать?
Минерва чуть подалась вперед и нежно накрыла рукой его запястье.