Но миланцы скажут: он золотой.
Это цвет шафранового ризотто «миланезе», цвет старинных трамваев. До реставрации театр Ла Скала был окрашен в желтый цвет, этот цвет еще сохранился на зданиях вдоль каналов. Когда-то покраска фасадов обходилась дорого, и красили в один слой; там, где хотелось света, выручал желтый.
Это цвет Мадунины (на дилекте) – золотой Мадонны на шпиле Дуомо.
Но приглядитесь, сколько оттенков пробивается сквозь желтое золото! Старая бронза миланских каналов, красный кирпич замка Сфорца, кремовые фасады дворцов, розовый камень собора – Дуомо, темная зелень фонтанов. Кто-то сказал, что Милан зеленый, как старый дракон. Это не яркая зелень, это поблекшая за столетия, покрытая патиной чешуя древнего зверя.
Но главное все же золото. Старинное, благородное золото, которое называют желтым миланским, или желтым Марии-Терезии, главный цвет художников XIX века.
Считается, что желтый цвет – цвет тайны и неизвестности. Эти тайны нам предстоит раскрыть.
Ежегодно составляя списки самых красивых и самых некрасивых городов Италии (список последних не менее объемен), итальянцы с завидной уверенностью включают Милан в оба. Если уж они сами не определились, красив он или ужасен, что о приезжих говорить!
– Куда бы сходить в Милане? – спросила я как-то принца де Медичи, родившегося и прожившего большую часть жизни в этом городе.
– На вокзал Милано Чентрале.
– А дальше?
– А дальше – поезд во Флоренцию.
Примерно так работала эта схема «вопрос-ответ» в исполнении всех знакомых флорентийцев, римлян – и далее по списку.
Я до сих пор его не люблю. Но, как порой случается, однажды посреди суеты и неприятия вдруг открывается маленькая, незаметная прежде дверь в волшебный мир.
Ты входишь – и оказываешься в городе, которого давно нет. Ты переходишь из зала в зал среди изящных статуй, великолепных картин и старых фресок, а в бальном зале звучит музыка.
Подают игристое вино в искрящихся бокалах, легкий ветерок из распахнутых окон осторожно перелистывает страницы книги, написанной пятьсот лет назад, о пирах и праздниках, о рецептах и правилах, а на старинном бюро рассыпалась колода очень древних карт.
Вглядитесь в карту: в деревянную колесницу с высоким балдахином запряжены белоснежные кони, рвущиеся вперед. Занесена рука возницы и прекрасная дама безмятежно смотрит вдаль, ведь никаких препятствий не встретится на пути.