Я на секунду оглянулся, чтобы убедиться в том, что и так знал – за нами никто не следит. Поддаваясь этому ребяческому безрассудству, я ответил:
– Хорошо, но только между нами.
Считая это достаточным условием сделки, я потянулся мизинцем к оставшемуся открытым отверстию.
– Спасибо тебе! – благодарно кивнула Кира.
Нащупав нишу в конце отверстия, я почувствовал, что и мой защитный костюм за что-то цепляется. В этот момент створки отверстий закрылись, сжав наши с Кирой пальцы. Холодок пробежал по моей спине.
«Больше никогда не буду…» – не успел я додумать эту мысль, как острая боль в пальце заставила ноги подкоситься. В ушах зазвенели тысячи колоколов, я не мог открыть глаза. Было ощущение, что голова вот-вот разорвется. Я хотел лишь, чтобы это закончилось. Через несколько секунд мертвая хватка ослабла, и я освободил левую руку. Звон в ушах стал тише, что позволило мне открыть глаза. Перед ними все расплывалось. Комнату освещал лишь желтый свет сирены, о наличии которой я узнал только что. Я увидел Киру – она лежала на полу. Сквозь шум в ушах прорезался вой сирены. На стекло лаборатории опустилась железная перегородка. Я помог Кире сесть на стул, сам же, не имея больше никаких сил искать другой стул, рухнул на пол и оперся спиной о стол.
– Похоже, между нами это уже не оставить, – констатировал я, даже не будучи уверен, что она меня слышит. – И что сейчас говорит твое чутье? – вновь не ожидая ответа, спросил я Киру.
Она молчала.
«Больше никогда не буду ее слушать», – закончил я свою мысль.
Костюм был продырявлен, палец почернел. Я чувствовал лишь постоянную пульсирующую боль в нем. Утренняя мысль об ампутации, похоже, была пророческой – с частью тела разве что ошибочка вышла.
* * *
Через несколько часов к нам явились несколько людей в защитных костюмах, положили артефакт в специальный кейс и молча ушли. Затем прошло еще несколько часов, в течение которых мы с Кирой не обмолвились ни словом. Спустя время наше состояние незначительно улучшилось, голова при этом все равно ужасно гудела, однако даже это улучшение позволило мне начать негодовать и в ожидании наматывать круги по лаборатории. Это выводило из себя Киру.
«Так ей и надо!» – прокручивал я у себя в голове, не переставая ходить кругами.
Через некоторое время незнакомый голос по громкой связи пронзил тишину, заставив меня остановиться: