И она лишь одна из многих.
Я ни о чём не думал, только о том, как смеялась она тогда и улыбнулась мне. Я быстро оделся, закатал брюки и, держа в одной руке обувь, а в другой пакет с полотенцами, устремился в ту сторону, куда они унесли её. Песок обжигал ступни, и я сошёл к полосе прибоя, потом поднялся на променад, где у солнечных часов фотографировались туристы.
По бетону было идти легче, и я ускорил шаги, напряжённо всматриваясь перед собой в толпу, лениво фланирующую мимо лотков с янтарными сувенирами и тентов летних кафе, где дым мангалов, музыка и запахи шашлыка почти заглушали запахи и шум моря.
Там должна была стоять их машина. Больше нигде съезда нет, но я замешкался и, наверное, уже не успею догнать их.
Вот и конец променада.
Русалка у мозаичного панно, тяжёлый морской якорь. Температура воды двадцать один градус.
Я не догнал их, но у меня уже был план.
Вчера она была во дворе санатория “Янтарный берег”. Значит, нужно пойти туда и найти ту женщину, с которой она была. Я посмотрел на часы. Скоро обед, и они все будут в столовой.
И что я скажу? Неважно. Рассказывать буду не я.
Не отдавая себе в этом отчёта, я думал о ней так, как если бы она была жива, и волновался, как если бы шёл на свидание.
Вот уже ветхая лестница, что ведёт на вершину обрыва. Идти по ней нелегко, и следовало бы обуться, но подумал об этом я, только когда поднялся уже на самый верх.
Вытряхнул песок из обуви, надел носки и, обувшись, направился к корпусам санатория.
Серые формы бетона, простые и прочные,– прямые угла и ничего лишнего,– но с непременной монументальной мозаикой, возвышаются они этажами окон, сверкающими на солнце, и теми, в тени.
Однажды я несколько дней провёл здесь, и хорошо знал, где и что расположено, поэтому и столовую нашёл сразу.
Обед был в разгаре – столовые приборы звякали о тарелки, пахло мясной подливой, люди за тесными столиками жевали и разговаривали.
Я шёл от столика к столику, вглядываясь в женские лица.
– Здравствуйте,– сказал я.– Вы не узнаёте меня?
Она подняла голову от тарелки и внимательно на меня посмотрела.
– Нет. А должна была узнать?
Ей было что-нибудь лет за сорок, полноватая, но миловидная женщина. Впрочем, голос её поначалу не показался мне очень приятным. Или дело всё было в том лишь, что мысли мои заняты были другой.