Касьяниха - страница 12
Но в Вороже водились пиявки, волосатики. Как-то я стояла на мели, смотрела, как журчит вода по камушкам, мальки резвятся. И тут вдруг увидела, что к ноге моей присосалась пиявка. Я с перепугу как закричу. Выскочила из воды, ногой дрыгаю, ору. Пиявка напилась моей больной крови (у меня ноги болели) и отвалилась. Зато потом ноги мои перестали болеть. У меня были чирьи от кости.
А по весне, когда Ворожа разливалась, из Мологи попадала рыба. И однажды, стоим мы на берегу, смотрю, в тине щука застыла. Я как прыгну в тину, хотя всегда именно тины боялась, где больше было пиявок. Ухватила рыбину за жабры, аж сама испугалась. Ору, а рыбу из рук не выпускаю. Пришли домой:
– Мама, я щуку поймала.
– Да не ври ты мне.
– Вот, смотри!
Мама сварила уху, которую мы с удовольствием слопали.
Но крупная рыба в Вороже – редкость. Вот на реке Мологе всегда рыбаков полно. А во время войны наш эвакуированный жилец припер как-то раз щуку, которую нес через плечо. Как перекинет с плеча на стол, а на кухне у нас стоял большой семейный стол, более одного метра, так голова щуки свесилась с одной стороны, а хвост с другой.
– Корми, хозяйка, детей, – сказал он.
Вот две щуки, которые врезались в мою память.
Мы жили, как я сказала, на окраине города, и Ворожа в этом месте огибала город. Дом наш был бревенчатый, достаточно большой, с балконом. На улицу выходило три окна: два из зала и одно из боковой комнаты. Большие ворота, калитка на щеколде. У дома лежали два камня-валуна. Один черный, и красный гранитный. Валунов было у нас много. Их приволокло немало во время сползания ледников со Скандинавского полуострова при обледенении части Европы.
По весне камни нагревались от солнышка, и я любила на них греться, как на печке. Позже мы сделали палисадник перед домом, куда посадили сирень. Рядом с нами жили Зорины. У них всегда был палисадник, и огромная сирень по весне буйно цвела. Мне всегда хотелось, чтобы и у нас так было. Во дворе у колодца был небольшой садик перед баней. Там была малина, смородина, а посередине сколотили стол, на котором стоял огромный самовар, и летом мы там распивали чаи. Самовар мы чистили бузиной и желтым песком, чтобы он блестел и «горел» на солнце. Но этот садик был не всегда. Раньше тут было пусто. Около дома рос высокий тополь, потом его спилили, он вредил воде в колодце. Напротив бани висели качели, на которых катались старшие сестры. Нам было страшно, слишком высоко качели взлетали. Со временем качели сломались. А чтобы прикрыть окошко бани, посадили разные кусты, разбили садик. Двор зарастал спорышем, где бегали куры. Гусей мы выгоняли на Ворожу, и они паслись там целый день. Пару дней мы их провожали, а потом они сами ходили пастись на речку.