– Парни извините, что так вышло. Честно, если куртку бы не порвали, рукой не шевельнул. Простите. А?
Ребята сидели, молча, временами покачиваясь от боли. Отворачивая глаза, держась за свои раны.
– У меня сейчас настроение – самому повеситься хочется. Нет, правда. Вы кстати были. Но одёжку, зачем рвать? Кто только вас на меня науськивает? – Победитель шмыгнул носом и смахнул слезу. – Просто прибить путью не можете?
– Что, так всё достало? – Спросил тот, что держался за спину.
Русоволосый, нос картошкой, с насмешливым серым переливом в глазах и волевым подбородком.
Пашка утвердительно мотнул головой.
– Ладно. Не переживай. Всё обойдётся. Меня Лёвкой зовут, – он протянул широкую ладонь. – Это Славка, ты ему подбородок рассёк. Зашивать надо. Витьку, коленку выбил. А он у нас вратарь. Из спортшколы мы. Саньку вон придётся в растопырку молот бросать.
Все засмеялись.
– Ты Петруху у нас в прошлый вторник ботинки свои заставил целовать, – не разжимая зубов и держась за кровоточивший подбородок, простонал Славка. – А мы с Лёвкой с ним дзюдо занимаемся. Обидно стало, да и местные на слабо взяли. Пузырь мы им теперь должны.
Лицо у Вячеслава светлое, с еле заметными оспинками. Нос прямой, массивный. Волосы с рыженой, зачёсаны назад. Александр фигурой квадратнее друзей и лицом зрелищней. Мощный лоб, чёрная верёвка бровей, почти сросшихся воедино. Тёмно карие глаза, острый нос, добродушные широкие губы. Виктор в компании самый высокий и худой. С длинными ручищами, резкими скулами на вытянутой шее, копной вьющихся волос до самых бледно-зелёных глаз с хитрым прищуром.
– Тогда понятно, откуда ветер дует, – догадался Торилин.
– Пашк, ты нас тоже извини. Обрисовали тебя – чисто людоед. Повелись. Теперь видим, ошиблись, – Лёвка попытался подняться, но скривив лицо от боли, снова опустился на место. – Нам бы сейчас отмыться всем где-нибудь. А куртку тебе Петька компенсирует. Слово даём.
– Ну, раз даёте, тогда пошли до моих стариков, – Торилин поднялся и подставил Льву плечо. – Тут не далеко.
– Слушай, удобно ли такой грязной толпой? – прокряхтел Славка.
– Да они ещё с дачи никак не выберутся. Дома никого. Отмоемся и обсохнем.
Пока отмывались и сушились, Пашка отварил макарон с тушёнкой, достал из погреба компот. Славке промыли рану и Лёвка, как заправский хирург, наложил под его стоны пару стежков шёлковой нитью. Приложив кусок алоэ, замаскировали всё это дело пластырем. Уселись за стол.