(Алисинья)
Бескрайнее белое поле расстилается далеко вперёд. Насколько хватает глаз – только небо и это величественное поле, олицетворяющее чистоту и непорочность. Я крутанула бокал с вином за хрустальную ножку, несколько капель попало на платье. Хах… Как кровь на красном одеянии. Я злобно усмехаюсь в темноту. Это моя темнота, моё безумие.
Мне повезло родиться в любви и заботе. Отец – невзрачный человечек с щёткой рыжих волос. Мать – красивая стройная блондинка с непередаваемым характером. Увы, от маменьки мне достался только характер. Такой же отвратный. А вот внешность подкачала. К счастью, мы живём не в древние времена и образование обязательно для всех, так что и я, и моя мама получили обязательный минимум.
Я прикрыла глаза. Да… Я родилась в любви, а повзрослела в ненависти.
На первом этаже хлопнула дверь. Муж приехал. Я переступила с каблука на каблук и, оставив бокал на подоконнике, пошла вниз. Ну, как пошла – посеменила, так как нацепила на себя красное платье-футляр до середины бедра и красные же туфли на шпильках. Вообще я не люблю футляры, а шпильки вообще вызывают панику, но вот что-то навеяло.
Свет во всём доме погашен, только у двери горит неяркая лампочка, под которой раздевается муж.
Нечего и говорить, муж у меня красивый – высокий, в меру накачанный, с красивыми мужскими узкими бёдрами. Лицом тоже не урод: волевой подбородок, ямочки на щеках. Да и причёску он носит оригинальную: виски выбриты, а всё остальное отрастает по своему усмотрению. Выглядит всё это отпадно, учитывая, что он огненно-рыжий с крупными кудрями.
– Как дома? – спрашивает.
– Порядок, – отвечаю.
– Ужинать? – после паузы, за которую он успел снять куртку и сесть на стул, чтобы разуться.
– Да.
Иду на кухню.
Дом у мужа уютный, но при этом большой – в три этажа. Странно, но обстановочка в жилище мне сразу приглянулась: как раз то, чего хотелось бы именно мне.
Свет не зажигаю, ощупью достаю из морозилки пакет с нарезанным мясом. Сама же и резала, и мариновала, и замораживала.
Через минут пятнадцать спустился на кухню муж. Босой, в старых камуфляжных штанах и с голым торсом. Ещё через пару минут я выставляю сковороду с ужином на стол. В помещении тускло горит центральная лампа. Мне не хочется яркого света, а ему, похоже, на всё наплевать.