Хочет землю у нас отобрать?
Наши горы у нас за спиной,
И стоим мы стеной!
Гордый бур – он упрям,
В нем трусости нет ни на грамм:
Помнит эти слова
Войско Трансваальского Льва!
(Перевод Е. Витковского)
Песня эта дошла до Уотертауна, и вначале старший брат, а затем и Алли с удовольствием ее исполняли перед родственниками и приятелями. Видимо, эта песня, а также рассказы возвратившихся из Южной Африки побудили Алли написать в восьмилетнем возрасте свое первое сочинение, посвященное этой войне. Нелегко перевести на другой язык слова американского ребенка, решившего дать собственную оценку политике, разумеется, оценку, навеянную суждениями взрослых, но все же свою. В огромном для своего возраста сочинении, насчитывавшем более двадцати страниц, Алли писал, что «буры хотят мира, а у англичан много золота и потому они повсюду воюют против маленьких стран». Он продолжал: «Для британцев неправильно приходить и захватывать землю, потому что буры пришли раньше и они имеют право на эту землю».
Дед Фостер, которому, как и старшему брату, Аллен показал свое творение, был впечатлен и даже распорядился на его средства издать небольшим тиражом 26-страничное сочинение внука – без редактирования, со всеми грамматическими ошибками. Через годы А. Даллес в автобиографическом предисловии к своей книге об искусстве шпионажа писал: «Наиболее ранние мои воспоминания относятся к Испанской и Бурской войнам. В 1901 году, когда мне было восемь лет, я жадно прислушивался к жарким спорам моего деда с его зятем Робертом Лансингом… о том, чье дело – англичан или буров – является правым. Я даже изложил на бумаге – в весьма решительной форме и со множеством орфографических ошибок – свои взгляды на этот счет. Сочинение мое было обнаружено взрослыми и издано в виде маленькой книжечки, ставшей в районе Вашингтона настоящим “бестселлером”»[34].
Что же касается брата Фостера, то он, уже тринадцатилетний подросток, лишь ухмыльнулся, назвав сочинение младшего брата «инфантильным»[35].Эта оценка была, разумеется, справедливой. Старший брат, заботливо относившийся к Аллену, считал, что тому рано еще совать свой нос во взрослые дела. Сложившееся в детские годы снисходительно-высокомерное отношение старшего к младшему сохранилось на многие годы, даже тогда, когда Аллен стал ответственным деятелем. В письмах, дошедших до наших дней, можно встретить немало безоговорочных поучений, требований, как следует себя вести. Элеонора писала, что Фостер вел себя «скорее как второй отец, а не как брат»