Зере́н той мудрости ни у кого, а приобрел зато я их нена́висть.
Моя ж попытка уличить себя в невежестве и опровергнуть
Сам оракул, потерпела крах, и понял я тогда себе на зависть:
Пред божьей мудростью любое знание способно меркнуть.
И, говоря о мудрости оракул полагал, что тот мудрей
Кто, как Сократ познал, что ничего не стоит в этом,
Как только понял я тот смысл, намного стал бодрей,
Но приобрел врагов не счесть, причина моим бедам.
А молодежь, что слушает меня, использует мой метод
И, подражая мне, испытывает так же, как и я людей,
Встречая в изобилье тех, кто думает, что по́лны света,
А выясняется, что мрак ночи их разума убогого светлей.
От этого, те испытуемые злятся не на них, а на меня
И говорят, что негодяй, Сократ, и портит молодежь,
Поэтому напал Мелет с Анитом и Ликоном, но, а я
Хочу спросить вас граждане: зачем вам эта ложь?
Иль жаждете вы от меня слепого преклоненья?
Жалеете, что не привел сюда на суд своих детей?
Не умолял во имя их пред вами, ставши на коленья
Мне дать для жизни ради них еще немного дней?
Тогда б в ваших сердцах проснулось состраданье
И вы б забыли про неверие мое в богов и наказанье
Наверно б минуло меня, и я бы с вами пожил,
С условием, что никогда слова как меч из ножен
Уж больше не покинут грудь мою и буду я ничтожен,
Как кефаред, что без кефары[9], и стану бесполезен?
Зачем же жизнь такая мне, коль сам низложен,
Как царь, лишенный царства или хлеб, что плесен?
Кто, осудив меня и дальше жить свободно сможет,
Ведь я для вас, как овод для коня, что так тревожит
И, жаля вечно, не дает заснуть, и в этом беспокойстве,
Не позволяя вам забыть себя в обманчивом довольстве,
Что прежде пищи сытной и порочных удовольствий
Ценней всего пред богом мера и желанье совершенства.
Я часто не давал вам стать на путь простой и скользкий
И думая, убив меня, познаете вы наконец блаженство?
И разве я не заслужил от вас в Пританее[10] бесплатного обеда,
Как олимпийцы[11], что отличаются лишь только силой мышц,
Но коли наказанье заслужил, то мину дам, ведь я же беден,
Наверное, бедней меня лишь только полевая мышь.
Когда закончил речь Сократ, то были афиняне в гневе,
Особенно за то, что предложил кормить его бесплатно.
Еще прибавилось камней[12] против него, как будто плевел
В зерне, что стать мукой должна и хлебом благодатным.
И двести двадцать голосов невинность обещали,