– Почему не герань? – со спокойствием, которого от него никто не ожидал, спросил Реджинальд из великого рода Фаунтлерой.
Два старца переглянулись, хоть и не смогли увидеть взглядов друг друга.
– Нравятся, – коротко ответил бодрый голос из пустоты, заключённой в пределах балкончика.
– Понимаю, – пожал плечами паренёк и вновь поправил огромную мантию.
Если бы широкие поля шляпы не закрывали лицо первого старца, он вперил бы полный недоумения взгляд в балкончик, поскольку решительно не понимал, что забыл этот юноша среди Совета Старейшин. И об этом старец намеревался незамедлительно сообщить.
– Он обладает теми же силами, что и вы, – перебил его мысли бодрый мужской голос. – Он ваш полноправный коллега, и никаких более разговоров на эту тему я не потерплю.
Старец закрыл приоткрытый для начала разговора рот и перемялся с ноги на ногу. Последнего движения никто не заметил из-за длинных белых тканей, покрывающих его тело, зато поникший вид Старейшины сразу бросался в глаза. Паренёк, покосившись на него, легко усмехнулся.
***
Реджинальд-Джозеф lV, выходец из великого и славного рода Фаунтлерой, был обладателем редчайшего и важнейшего, но, по сути, бесполезного дара. По крайней мере, он считал так ровно до сегодняшнего утра. А если быть точнее, до того момента, как он, уплетая по своему обыкновению хлопья с молоком, обнаружил нацарапанную на дне тарелки короткую надпись: «Врата». Конечно, он не сразу понял её истинную значимость, приняв за очередной обман зрения, коих у него, надо сказать, случается с десяток на день. Вернее, он решительно относит все странности, свидетелем которых становится, к обманам зрения. На самом же деле, это мир вокруг является куда более странным, чем он привык считать на протяжении 19 лет. Но, вернёмся к надписи, поскольку в данный момент именно она достойна обсуждения.
Доев хлопья, Реджи отставил тарелку на край стола, бросив ещё один мимолётный взгляд на надпись. Никаких новых мыслей на её счёт в голове не возникло, и он преспокойно отхлебнул своего любимого чёрного чая с ложкой молока и двумя горстками сахара. И именно в этот момент произошла самая странная из всех странностей, неуважительно отнесённых к обманам зрения. Перед глазами парня возникли огромные, мерцающие перламутром врата.
– Хм, – произнёс в тот момент Реджи и, сделав ещё один глоток чая, потянулся за печеньем с изюмом.