– А что, если Тесс звонила в мое отсутствие? – беспокойно произнесла она.
– Значит, позвонит еще, – отозвалась я.
После посадки, однако, я уже тысячу раз успела проверить мобильник.
– Сама не понимаю, – продолжала мама, – с какой стати я жду от нее звонка. Она вообще перестала мне звонить. По всей видимости, для нее это слишком большой труд. – В голосе задребезжали нотки обиды. – Я уж молчу про то, когда она в последний раз ко мне приезжала!
Вероятно, до сделок с Богом мама еще не дошла.
Я взяла напрокат машину. Несмотря на ранний час – шесть утра, – трасса М4, ведущая в Лондон, была загружена. «Час пик» – дурацкое название для скопища автомобилей, в которых сидят агрессивные, излучающие бессильную злость люди. Из-за выпавшего снега бесконечная цепочка авто тянулась еще медленнее. Мы ехали в полицейский участок. Печка в салоне никак не включалась, и слова вылетали из наших уст облачками ледяного пара.
– Ты уже разговаривала со следователем? – спросила я.
Мамино раздражение ощутимо повисло в воздухе.
– Разговаривала, да что толку? Что я вообще знаю о жизни собственной дочери?
– Кто сообщил в полицию о том, что Тесс пропала?
– Домовладелец. Эмиас… забыла фамилию, – недовольно ответила мама.
Я тоже не помнила фамилию этого человека. Меня вдруг поразило, что именно он, пожилой хозяин квартиры, которую ты снимала, позвонил в полицию.
– Он еще сказал полицейским, что ее донимали телефонные хулиганы, – прибавила мама.
Несмотря на холод в салоне, я покрылась липким потом.
– Что за телефонные хулиганы?
– Мне не объяснили.
Я посмотрела на маму. Из-под маски тонального крема и пудры резко выступало бледное, встревоженное лицо. Немолодая гейша, матово заштукатуренная косметикой «Клиник».
В половине восьмого, когда мы подъехали к полицейскому участку Ноттинг-Хилл, было еще по-зимнему темно. Дороги были запружены, а свежевычищенные тротуары почти пусты.
В полицейском участке мне довелось побывать лишь однажды, когда я подавала заявление об утере мобильного телефона – просто об утере, а не краже. Дальше вестибюля я не заходила. На этот раз меня проводили в недобрый мир допросных и тюремных камер, где полицейские носили ремни с пристегнутыми к ним дубинками и наручниками. Этот мир не имел ничего общего с тобой.
– Вас принял детектив Финборо, сержант уголовной полиции? – уточняет мистер Райт.