Катя подошла к столику и взяла будильник в руки. С виду вроде бы обычный будильник с механическим заводом, надписью «Витязь», циферблатом с римскими цифрами, но почему вместо привычной римской четверки, были изображены четыре палочки.
– А как же так папа просто мог забрать меня и отдать тебе? Как же оформление опекунства и тому подобное?
– Как бы странно это сейчас не звучало, документы у него уже были готовы. Каким уж образом он оформил опекунство на меня, об этом я совершенно не догадываюсь. Одно могу сказать – никто и никогда не сомневался в их подлинности. Согласна, странная история. Я тебе рассказала все, что мне известно. А знаешь, что самое странное? Никто из Колиных друзей не помнит о нем. Я пыталась разыскать родителей Вареньки, писала им письма на адрес, что они сами мне оставляли, но письма все возвращались назад с пометкой о ненайденном адресате.
– Да уж, не ожидала, что все так запутано. И что, ты действительно уничтожила все фотографии?
– Уничтожила, Катюш. Сожгла все до единой. Не могла я ослушаться Коленьку.
– То есть папа привез меня еще грудную?
– Да, ты была такая крошечная, невесомая, как пушинка. Как вспомню твои пальчики, пяточки, и этот миленький остренький носик, так и катятся слезы. Я тогда только на пенсию вышла, никаких забот. Ты и стала самой главной моей заботой, моим смыслом жизни. Без особых проблем я оформила тебя в поликлинике и получала детское питание. Вставала ночью по часам, кормила тебя из бутылочки. Ты была спокойным ребенком, как и твой отец. Тогда я словно лет на двадцать помолодела, легко так все давалось. С особым теплом вспоминаю о тех временах.
Утром следующего дня Катя ощущала приятную тянущую боль в мышцах, после долго перерыва в пробежках. Поэтому и проснулась она раньше положенного. Приняв душ, она отправилась на кухню. Валентина Ивановна обычно в это время уже гремит посудой, но в этот день оттуда не доносилось ни звука. Заглянув в комнату бабушки, она заметила, что та еще в постели. Насторожившись, Катя почувствовала резкий запах корвалола. Рядом с бабушкиной кроватью на тумбочке стоял стакан с водой и разные пузырьки с сердечными препаратами. Катя осторожно подошла к кровати и, наклонившись над лицом бабушки, шепнула: «Ба, ты как?» Веки Валентины Ивановны задрожали, она медленно отрыла глаза и, махнув рукой, покачала головой.