…А говорила, что не романтик.
Она еще немного покрутилась перед зеркалом, оглядев себя со всех сторон, даже спиной встала и долго вытягивала голову через плечо – как там сзади смотрится? Тыл оказался вполне ничего, а с фронта – так и вовсе очень красиво. Довольная собой, она сдула рыжую челку со лба и двинулась к дверям, налетев на Егора.
– Красота? – весело спросила Алина.
Он оглядел ее с ног до головы:
– Угу. Гламур и вытребеньки.
– Какой тут гламур… – Она чмокнула его в щеку, отчего в глазах Егора закружились, закачались темные омуты, опасно вскипая волнами. – Спасибо! Очень красиво. Надо только погладить.
– Ну, иди сюда, я поглажу, – вкрадчиво сказал он.
Голос у него был как у кота, с такими знакомыми урчащими нотами…
Она давно научилась ловить эти его настроения и без колебаний повернулась и сделала один маленький шаг вперед. Его ладони забрались под подаренную вышиванку и прошлись по спине так, что ее телу моментально стало жарко, а потом скользнули ниже, стиснув попку, прижимая к себе. Она запрокинула голову и закрыла глаза. Хотелось что-то сказать, но Егор начал ее целовать, медленно, но уверенно подталкивая к кровати, неприлично широкой, с целыми восьмью подушками. Скоро отступать стало некуда, и они повалились на кровать. Вышиванка улетела в сторону, следом отправилась юбка. Егор одной рукой ласкал ее грудь, а второй старался освободиться от штанов.
– Я же сказала тебе – не одевайся, – прошептала она в паузе между поцелуями.
Он рассмеялся, стащил с себя трусы и бросил их на пол.
Потом он прижался к ее спине, обнял, а она поглаживала его руку, слишком усталая, чтобы шевелиться.
– А давай поженимся, – вдруг сказал Егор.
Ее рука на миг замерла, а тело мимолетно напряглось.
– Ты мне предложение делаешь?
– А что? Это неромантично? Могу на колени встать и руки протянуть, как на картинках. Только кольцо я не купил, извини. Хочешь, завтра куплю?
Алина повернулась к нему и погладила по щеке. Да, действительно, не романтик. Кто же так делает предложения?!
А как надо?
Она внимательно поглядела в его серьезные глаза, черные, с поволокой затихающей страсти, и подумала, что принимать таким, какой он есть, – в какой-то степени самопожертвование. Раньше, когда была помоложе, ей хотелось знаков внимания, якобы подтверждающих чувства: цветов, шоколада, плюшевых зайцев. Став взрослее, она поняла: все это такая ерунда. Приятно, конечно, но…