И муж улыбнулся. У него была особенная улыбка. Жаль, что видеть её приходилось все реже.
– А у вас какие новости? – спросил Виктор, подвигая к себе мясную запеканку. – Как Анри?
– Анри сейчас лучше всех, – ответила я. – Он целыми днями ест, спит и играет. Поверить не могу, что ему полгода. Еще немного, и он начнет бегать по дому наперегонки с нами.
– Ну, зачем же с нами? Я не собираюсь останавливаться на одном малыше. А ты?
– И я так точно.
Хотелось добавить, правда, что для этого отец моих детей должен меньше рисковать своей жизнью, но я не стала. Когда с ужином было покончено, мы поднялись на второй этаж. Виктор тихонько вошел в детскую. Анри спал в своей кроватке, забавно причмокивая во сне. Рядом в кресле дремала нянька. А я думала о том, как сын похож на папу. У него были такие же огромные зеленые глазищи. Вообще, Вейранов можно было опознать по этому одному признаку. У отца Виктора тоже были очень выразительные глаза.
Мы так же тихо вышли, не разбудив малыша.
– Какой же он еще маленький, – говорил Виктор. – И все-таки быстро растет.
– А ты чаще бывай дома, дорогой, – все-таки не выдержала я.
– Стараюсь. – Он взъерошил отросшие волосы. – Как видишь, пока что получается с трудом. Ничего, скоро окончательно втянусь, и, вот увидишь, все встанет на свои места.
– Жду не дождусь этого момента, – заверила Вика. – Ты завтра опять уходишь ни свет ни заря?
– Да, – неловко признал он. – Надо продолжить допрос Цикория. Это, конечно, работа дознавателей, но я хочу присутствовать. У него ведь были подельники. Надо отловить всех раньше, чем они начнут свою деятельность где-то еще. Хотелось бы узнать, кто покрывал этого гада, но увы, вряд ли он захочет об этом рассказать.
– Для этого есть дознаватели, – сказала я.
– Да, ты права.
Я толкнула двери в спальню. Здесь было темно и тихо, я не приказывала зажигать светильники.
– Не жди меня допоздна, – обернулся Виктор, ловя меня в объятия, как только закрылась дверь. – Ты не высыпаешься. Ночью я, днем Анри.
– Хочешь сказать, ты высыпаешься? – ответила, вдыхая исходящий от него легкий аромат мыла.
– Я привык. В «Черной звезде» спал и меньше, и мне хватало.
– Тебе уже не восемнадцать, – напомнила я.
– Да, но и не пятьдесят, дорогая. Хотя что такое пятьдесят? Семьдесят! Вот когда стану брюзгливым стариком, тогда и буду спать вволю.