Цвайгерт притащил три стула, подсел к власовцам, пригласил лейтенантов. Те сняли фуражки, майор же остался в ней, свернутой набекрень, и в расстегнутом кителе. Теперь Гуляев увидел, что он еще и шмыгает носом. Что ж, понятно.
– Что вы пьете? Господи, водку! Водку! Вы в России водки не напились?
– Вы же сами хотели пить только водку и ничего, кроме водки, – ответил Гуляев.
– А-а… Это… – Цвайгерт засверкал глазами. – Понимаете, я очень ветреный и внезапный человек. Война, друзья! Война! Что только она может сделать… Ах да. Друзья, выкладывайте.
Лейтенанты, как по команде, открыли походные сумки.
Гуляев не думал, что в сумках может уместиться столько бутылок.
Спустя полминуты стол оказался заставлен тремя бутылками французского коньяка, рейнским вином, ветчиной, шоколадными плитками…
– Угощайтесь, берите все! – сказал Цвайгерт. – Не жалейте, у меня еще много такого.
Персонал заведения не обращал на это ровно никакого внимания. Видимо, Цвайгерт был у них совсем своим. Даже двое в штатском не взглянули на майора.
Фролов, увидав знакомый французский коньяк, принялся открывать бутылку.
– Познакомьте нас с вашими друзьями, герр Цвайгерт, – сказал он, разливая коньяк.
– Совсем забыл, прошу прощения! Но не имеет никакого значения, как их зовут. Они скоро уйдут. Вы даже забудете, как они выглядели.
Один из лейтенантов вдруг взглянул на часы, встал из-за стола, надел фуражку и совершенно чистым, трезвым голосом сказал:
– Прошу простить, у нас дела. По долгу службы.
Второй тоже встал и надел фуражку, ничего не сказав.
Оба откланялись, вытянули руки в приветствии и пошли к выходу.
Когда за ними захлопнулась дверь, Гуляев вдруг понял, что и правда не помнит, как они выглядели: «Цвет волос? Глаза? Лица? Телосложение? Стройные, полные? Рост? Тьфу! Как будто они как пришли, так и ушли с размытыми пятнами вместо лиц. Что за чертовщина? Как…»
– Ты помнишь, как они выглядели? – спросил он шепотом у Бурматова.
Полковник пожал плечами:
– Как-то не обратил внимания.
– Да что вы к ним прицепились! – вскрикнул Цвайгерт. – Ну были и были. Это не имеет ровно никакого значения. Давайте пить!
И немедленно присосался к открытой Фроловым бутылке коньяка.
– Я же вам налил… – сказал тот.
Цвайгерт не ответил. Он сделал, кажется, глотков десять.
– Как воду пьет, – прошептал Бурматов Гуляеву.