– Надо! Это очень надо! Так нужно! Вы поймёте! – Пятница был настойчив и решителен.
Девочки не пытались убежать, ни звать взрослых. Они, к удивлению соблазнителя, с серьёзным и внимательным видом разглядывали своего соседа, словно видели его впервые. Лучше сказать, рассматривали странную зверюшку. Понимали ли они двусмысленность затеянного эксперимента, как узнать. Но Пятница их впервые по-настоящему заинтересовал. И тут открылась дверь…
Малышки, конечно, на легком допросе выложили всё. И вскоре обо всём знал весь дом и двор. А главное Жанна.
Она перестала и вовсе глядеть в сторону Пятницы. Что ему оставалось? Он придумал. Наш герой выждал, когда разлюбившая его принцесса вышла из блока без сопровождения. И начала спускаться на этаж ниже к своей подружке. У сладколюбивого Пятницы имелось пару минут. Он мгновенно сбежал за кудрявой малышкой. Удержал её за плечо и взволнованно, и громко произнёс:
– Смотли!
Затем он резко спустил с себя запачканное в коленках старое черное трико. И показал маленький сморщенный писюн. Жанна оглядела мальчишескую ценность без всякого энтузиазма. И вскоре обо всём знал весь двор и дом.
Пятницу презирали все и не было ему ни сочувствия, ни жизни. Слабый физически, чудной психологически, он привлекал насмешки, оскорбления и побои. Его ставили в пример обратного – не делай так как он. Пятница стал местной детской страшилкой. С ним никто не осмеливался дружить. Кроме, конечно, нахальных Игорька и Томика. Но эти были хитры, используя во зло благодарные чувства затравленного Пятницы.
Предпоследний подвиг по возвращению утерянной любимой случился в детсадовский тихий час.
Когда из высоких шкафчиков, встроенных в стены, разложили в три ряда алюминиевые кроватки. И воспитательницы, наконец, закрыли за собой широкую двойную зеленую дверь с встроенным мутным стеклом. Пятница пополз по кроватным линиям к миловидной головке Жанны. Глаза которой чернели ненавистью из-под белого накрахмаленного одеялка.
Герой с трудом примостился с боку малышки и крепко обхватил её ручками и ножками. Но внезапно раскрылась воспитательская дверь. И перед влюбленным Пятницей предстала женщина без возраста в зеленом халате, в серых тапочках и со злым усталым лицом. Она бесцеремонно, за трусы, подняла мальца и отнесла его в свободный угол. Где наш несчастный и пребывал лицом в салатовую стену весь тихий час и обед.