– Вы, Сергей, обладаете очень оригинальным чувством юмора…
– Благодарю, Наталья Петровна, но ваш комплимент напрасен, так как я действительно считаю эту новость хорошей. Предлагаю использовать этот факт нам на пользу. Давайте проведём некую операцию по дезинформации противника. Вот сценарий, разработанный моими аналитиками… – Сергей Ильич обошёл по кругу стол и положил перед каждым присутствующим листки с напечатанным текстом. – Изучите, пожалуйста, и во время обеда мы это разыграем. Только не забывайте, что разговаривать в присутствии официантов надо осторожно, но полностью прошу не замолкать, иначе противник догадается о нашей осведомлённости.
* * *
Присутствующие мысленно заказывали блюда, а минут через десять в зал начали заходить стройные симпатичные девушки в накрахмаленных передниках и с подносами в руках. Ни одна из восьми вошедших официанток не походила на других, но они все были гуманоидными роботами и, как говорится, сошли с одного конвейера.
Либералы постоянно упрекали консерваторов в том, что они использовали в качестве прислуги именно роботов-гуманоидов да к тому же образчиков только женского пола. Дескать, эти замшелые ретрограды полностью игнорируют гендерную толерантность, что препятствует развитию прогрессивных тенденций и ущемляет святые права ЛГБТ-сообщества.
Подобные нападки и упрёки, в принципе, были справедливы. Илья Иванович и все его «единоверцы» действительно игнорировали подобные извращения, считая их происками Сатаны, который стремится уничтожить человечество. Что, в конечном счёте, почти удалось либералам на Земле. Разумеется, Илья Иванович не верил ни в Дьявола, ни в Бога, но тем не менее считал, что жить следует по заповедям последнего.
В крохотной золярийской цивилизации не было религии. В ней попросту не возникало потребности, а вот необходимость в идентифицирующим и объединяющем культе была.
Консерваторы стремились создать культ «Здравого Смысла», либералы подняли на свой щит культ «Неограниченного Потребления», а демократы с упоением возносили «Свободу».
Естественно, что молодым – а тем более совсем юным – жителям Золярии больше нравилось стремиться к удовлетворению своих неудержимо возрастающих потребностей, чем как-то ограничивать себя в потреблении материальных и социальных благ. А свобода – которая чаще понималась как вседозволенность – вообще была розовой мечтой любого подростка.