Железняк проверил каждую щель единственного железнодорожного вокзала Лесграда, но воротился ни с чем. Мы не представляли, что же могло случиться с Виталиком. В моей голове возникали ужасные предположения…
– Что если презренный Сластик… – произнесла я вслух и стукнула ладонями себя по щекам. – Нет-нет, этого не может быть! С Яриловым всё хорошо! Он обязательно придёт!
– Полина, – окликнул меня Железняк, но я его не слушала. Мне стало так тревожно и страшно от мысли, что второй самый важный блэквим в моей судьбе исчез без следа. Как вдруг мои уши уловили знакомые шаги: я не могла их спутать ни с чьими другими. Шаги Виталика Ярилова! Я встала с лавки, чуть ли не взлетев, и со всех ног понеслась к нему.
– Ярилов! Где же ты пропадал?! – от радости моё сердце готово было вырваться из груди. Я хотела приблизиться к другу и крепко обнять, но подавленное лицо блэквима огня смерило мой пыл.
Виталик весь почернел от досады, он даже на меня не взглянул. Его одежда промокла насквозь, хоть в тот день не было дождя; а воротник тёмно-синей клетчатой рубашки был прожженным. Только зеленая кепка, которой мой друг покрывал голову с тех пор, как отдал Илюше свою волшебную оливково-зелёную бандану, оставалась сухой. Его сальные пряди кудрявых волос, что были чёрными, как нефть, лезли в алые глаза. Кто-то разбил Ярилову губу и оставил под правым глазом фингал… У Виталика больше не было ни нашего кошелька, ни билетов. Он сжимал странный пожелтевший свиток в трясущейся руке.
Я не стала спрашивать Виталика, что с ним произошло, но надеялась: рано или поздно он сам поделится с нами. Местная охрана приняла Ярилова за попрошайку, и нашему трио пришлось в спешке покинуть здание вокзала. Когда охрана ушла, мы с вещами уселись возле забора уже ненавистного вокзала прямо на асфальт. Виталик заметил, что у Железняка проблема с левой рукой, и нам пришлось ему обо всём рассказать.
Я подвела про себя неутешительный итог: мы застряли в этом унылом городишке без карты, ведущей к создателю зомби, и без гроша за душой. Враждебные блэквимы об этом позаботились. Но я бодрилась: нам доводилось побывать и не в таких передрягах. Поэтому я взяла себя в руки, поднялась с асфальта и, отряхнув сарафан от пыли, обратилась к Виталику и Тристану с нежданной для себя решительностью: