Естественно, мало кто из непосвященных понимал, почему в этой экспедиции выбор пал именно на шаттлы (при условии отсутствия каких-либо повреждений на «Магеллане»). Не понимал этого и я, но знал, что на шаттлах настояла Мария. Ее послушали, старший пилот как-никак. Нас могли спустить на поверхность и в обычных транспортных капсулах. Даже если на Земле понадобилась бы коррекция положения капсулы или эвакуация, «Магеллан» с легкостью осуществил бы эти процедуры при помощи своих силовых полей. Но техника безопасности оставалась непреклонной. Дублировались все узлы и все системы. Все способы доставки также было решено продублировать.
Я постарался расслабиться в собственном кресле. Ощущалась легкая перегрузка. Нас уже захватили лучом и вели к точке ввода в атмосферу. Скорость на таком расстоянии от поверхности Земли не ощущалась, хотя и была запредельной. Если бы не силовые поля, мы бы уже испарились. Луч должен был плавно ввести нас в плотные слои атмосферы, а затем, удлиняясь, произвести торможение, спуск и, наконец, посадку. Затем «Магеллан» скроется за кривизной планеты, а мы останемся предоставленными сами себе. Краем глаза я увидел в иллюминатор отблеск солнца, прячущегося за планетой. Нас десантировали под покровом ночи. Аборигенам мы представимся как три небольших метеора. Никто не придаст значения, даже если и увидит. Затем иллюминаторы потемнели, мы начали ощущать легкую вибрацию. Вероятно, входили в плотные слои атмосферы, но сквозь мощные силовые поля самим шаттлам колоссальные перегрузки почти не передавались. Я закрыл глаза и вообразил, как неистово терзает трение нашу силовую оболочку, как бушует за бортом в каком-то метре от наших тел раскаленная стихия. Все-таки мы гении, подумал я. Как бы нас ни старалась сжечь наша родная планета, ей это вряд ли удастся. Силовые поля могли выдерживать температуры для работы на поверхности звезд, а о смешных двух-трех тысячах градусов, вызванных трением об атмосферу, и говорить не приходилось. Страшно было подумать, что раньше спускаемые аппараты просто падали и горели. Просто горели в атмосфере, пытаясь уберечь своими тонкими фюзеляжами хрупкие человеческие жизни. Эти смельчаки все-таки были героями, подумал я. Или психами, тут смотря с какой стороны взглянуть. Но пионеры космонавтики точно не были людьми обычными. У обычных слишком силен инстинкт самосохранения, но, с другой стороны, обычные люди и не способны на поступок. Не открывают новые земли и планеты, не изобретают, не создают, не творят – на то они и обычные. И добровольно обычные люди ни на какие риски не идут.