Так Аня стала натурщицей. Кто бы мог подумать? Она лишь просто сидела на старом советском кресле, а Родя что-то малевал на своем холсте, периодически выдавая фразы типа: «Великолепно!», «Превосходно!», «Восхитительно!». Ей не нравилось долго сидеть на своем месте, но что не сделаешь ради искусства.
И так воскресенье за воскресеньем.
Родион не показывал ей свое творение, даже несмотря на Анины угрозы, а она умела быть убедительной.
– Это как платье невесты жениху до свадьбы увидеть!
– Родя, тебе не кажется, что ты сейчас втираешь мне какую-то дичь? Что ты вообще нашел во мне? Я же обычная. Ничего такого во мне нет.
– Вы заблуждаетесь, Анна. В женщине столько всего прекрасного. Свет, что излучают они, дарует миру счастье. А в вас горит ярчайший огонь. Чистая энергия. Я как увидел вас, сразу понял, что вон она – моя муза. Восхитительная из восхитительных. Красота лика вашего – самое что ни на есть искусство. В вас течет жизнь, а естество влюбляет в себя.
«Гладко стелет фраерок», – подумала Анна, но вслух сказала: – Слова твои сладки для любой дамы, – а затем поняла, что сказала, и снова поток мыслей накрыл ее: «Аня, слова твои сладки? Что за розовая блевотня? Он плохо влияет на тебя! Ты становишься мягкотелой! Аня, ты боец, что за слова твои сладки? Беги отсюда. Быстрее беги!»
– Ой, прекратите, Анна, что вы, что вы? Не принижайте себя. Ваш поток, транслируемый в мое сознание, рождает шедевр, я чувствую это. А вы чувствуете связь между музой и художником?
Аня молча сидела и не понимала, что происходит. Словно гипнозом он словами своими залезал ей в душу и разбавлял ее границы черноты цветными оттенками. Ей безумно нравился процесс. Ей нравилось быть здесь. Она боялась себе признаться в этом. Какая-то магия удерживала ее. Магия руки Родиона, что мастерски водил ей по холсту. Что же он там делает?
– Мне кажется, что мы ближе, чем вы думаете.
– Да?
– Вот ваши боевые искусства не зря ж назвали искусствами. Как говорил кто-то из великих: «Порхай, как бабочка. Жаль, как пчела!»
– Мохаммед Али, – с осуждением посмотрела на него Аня, мол, стыдно не знать такие вещи.
– Да, точно. Вот вы, когда на ринге, тоже творите. Каждое движение – это искусство. А наслаждение? Вы же испытываете наслаждение от процесса?
– Ну да.
– А от побед оно стократно?