Стоить без ложной скромности отметить, что на дружбе с этими двумя жизнь сироты и держалась. Обычно тощий и бледный, к лету урожайного года он стал жилистым, сильным и крепким подобно ореховой скорлупе. Кожа рук стала золотой от палящего солнца Чудесных Земель, а волосы выцвели, превратившись в солому, что ели коровы отца Марисы.
К слову, родитель девочки был честным крестьянином, знающим своё дело, как пять пальцев левой руки. У него была своя мельница – высокая, уютная, с большими жерновами внутри и мешками муки такой высокой пробы, что не сыскать ей подобной во всех Чудесных Землях.
Пропадая на любимой работе, крестьянин никогда не забывал и про любимую семью – скот и дети всегда были сыты, жена – в новой, приличной одежде, Кот – с миской молока у лежанки.
В своей жизни мельник старался придерживаться добра и справедливости, быть тем, кто не судит другого по внешнему виду и по мнимым заслугам, кто видит разницу между красотой наружной и внутренней. За это его и ценил каждый житель деревни.
Если случалось, что фермеры ссорились по поводу того, чья лошадь быстрее, мужчина предлагал выяснить это на практике. Если первые модницы собирались на бал, они всегда просили совета у мельника, а тот, хмурясь и понапрасну беспокоясь, бубнил что-то себе под круглый нос.
Отец Марисы – терпеливый человек, с жаром верящий в дело его жизни, поэтому, когда дочка, единственная среди оравы сыновей (да-да, четыре сыночка и лапочка-дочка), предложила ему в качестве нового работника Симона – этого прохиндея с мечтательным взором, – мельник раздумывал три дня.
Три долгих дня отец избегал Марису, вставал раньше петухов и пропадал то в сарае, то у самой мельницы. Признаться честно, ему не очень-то и хотелось брать к себе под крыло друга дочери – разное ходило по деревне и о семье мальчика, и о нём самом.
Кто-то шептался о скудоумии Симона, кто-то – о его матери и колдовских способностях этой женщины, мол, она наслала на их селение бедствие, что унесло немало жизней, в том числе и её собственную. Мельник сомневался, верить или нет нерасторопным зевакам, желающим перемывать косточки сиротке на базаре.
С одной стороны – слухи не берутся из ниоткуда, а с другой – Мариса не стала бы дружить с плохим человеком и пропадать в его доме дни напролёт, не помогала бы злодею стирать и убирать, не хохотала бы над шутками и не улыбалась белозубо, стоило Симону хоть слово вымолвить.