Пройдя в комнату, Нострадамус опустился в кресло.
– Молва обогнала меня.
– Да. Иначе, откуда жителям Турина знать о твоих лекарских способностях.
В глазах супруги мелькнул испуг.
– Что-то случилось? – насторожился Нострадамус.
– Ничего.
– Тогда, почему в глазах страх?
– Служанка, что помогала наводить в доме порядок, не пришла. Я послала за ней……
– И....?
– Посыльный сказал, что женщина слегла.
– Она что была в контакте с детьми?
– Случайно произошло Пьер вышел из комнаты. Софи попросила его вернуться в детскую…..
– Так говоришь, словно Пьер заболел.
– Не приведи Господь. Я была в детской час назад. Потрогала лоб, никаких признаков болезни.
– В таком случае зачем паниковать.
– Не знаю. Мне кажется болезнь Софии……
Поднявшись, Нострадамус сбросил с плеч сюртук. Приблизившись к жене, встряхнул.
– Распорядись, чтобы нагрели воды. Надо смыть дорожную пыль.
И ещё, пошли кого ни будь к цветоводам, пусть соберут розы, все, что у них есть. Цветы понадобятся через пару часов, не завядшие.
Ответив на приказ мужа взглядом полным недоумения, женщина пожала плечами.
– Для чего?
– В лепестках роз содержится снадобье, являющееся главным составляющим, полученного мною препарата.
– Хорошо! Я сейчас же пошлю кого – ни будь, если цветоводы ещё живы.
Нострадамус ожидал, что жена кинется выполнять отданное им распоряжение, но та продолжала стоять, поглядывая то на мужа, то в сторону окна.
– Что-то ещё? – не понимая, в чём дело, повысил голос Нострадамус.
– Люди, что толпятся возле дома. Мне надо что-то им сказать. Я же знаю, что.
– Скажи, пусть двумя днями позже соберутся на главной площади. Расскажу, как побороть чуму.
– А представители инквизиции?
– Этим ничего объяснять не надо. Будут там раньше других.
Нострадамус занялся изучением причин возникновения чумы задолго до того, как первые очаги эпидемии всколыхнули сначала Италию, затем Францию. Цель была, найти снадобья, которое могло помочь избавиться от чумы. Два года пролетели как один день. Лекарство получено не было.
Ощущение, что топчется на месте, доводила Нострадамуса до исступления заставляя возвращаться к отработанному материалу, в надежде, что ошибка таится в начале пути.
В минуты разочарования хотелось бросив всё, вернуться к врачебной практике. Но Нострадамус не был бы Нострадамусом, позволив себе проявить безволие, а ещё хуже – безразличие.