– Юминь говорит, что у них растут грецкие орехи в старом доме её семьи, – сказала Тётенька Чжан. – Я попрошу её привезти, когда она в следующий раз поедет туда. Ты можешь отвезти их своей матери.
Цзинцю была в восторге! Её мать уже долго болела, и они испробовали всё, чтобы вылечить её: инъекции цыплячьей крови, терапия жестами, всё, что угодно, при условии, что стоило это не слишком дорого. Но всё было тщетно. В самых худших случаях анализы её матери были цвета крови. Цзинцю тут же побежала спросить Юминь. Та ответила:
– Да, у нас действительно растут грецкие орехи, там, где я выросла. Но это очень далеко отсюда, и я не знаю, когда поеду туда в следующий раз. Но я напишу домой и попрошу своих домашних припасти что-то для тебя. А когда потом поеду, то привезу тебе.
– Гм… а почём вы продаёте фунт грецких орехов?
– Вообще-то это наши собственные деревья. Не надо нам денег! Это далеко, и, кроме того, мы не можем спускаться с гор, чтобы торговать ими. Считается, что мы должны отсекать хвост капитализма. У нас забирают всё, что мы выращиваем на этих холмах, хотя предполагается, что весь наш урожай предназначен для собственного пользования. Когда нам только разрешат продавать то, что мы выращиваем? И к тому же все мы считаем тебя частью нашей семьи. Если мы можем помочь выздороветь твоей маме, то бери хоть всё дерево – не беда.
Цзинцю была тронута.
– Спасибо огроменное. Напиши письмо, когда представится оказия… Я найду время съездить туда сама – только бы это помогло маме. Я так боюсь, что однажды она просто истечёт кровью.
Через несколько дней Линь зашёл в комнату Цзинцю с бамбуковой корзиной в руках.
– Посмотри, хватит ли тебе этого.
С этими словами он повернулся и ушёл. Цзинцю пригляделась к корзине и обнаружила, что та полна грецких орехов! Она была потрясена. Юминь, должно быть, приказала Линю проделать весь путь до её прежнего дома и собрать их. Цзинцю была в ярости и провела оставшуюся часть дня, сдерживая слёзы. Давным-давно она дала себе клятву не лить слёз. Её отец и брат горбатились в сельской коммуне, мать была больна, сестра была пятью годами моложе её, так что ей приходилось быть главной опорой семьи. У неё был свой собственный лозунг: истекай кровью, пóтом, но не плачь.
Она поспешила найти Линя. Тот сидел у торцовой стены дома и ел. Она подошла к нему и остановилась, наблюдая, как он раз за разом набивал полный рот. Казалось, он был голоден.