Их подвели к красиво накрытому столу, и официант, вот как раз тот, который сейчас ей улыбался, бесшумно отодвинул за ее спиной стул.
– Прошу, мадемуазель.
Да, восемь лет назад она была абсолютным ребенком. Ее тридцать восемь были только в паспорте, больше двадцати пяти никто и никогда не давал.
– Извините, столик, который вам так понравился, уже зарезервирован, мне очень жаль. Но поверьте, этот ничуть не хуже. Отсюда открывается панорама нашего сада. Скоро зажгутся огни, и вы увидите, насколько это красиво. Желаю вам хорошего вечера.
В это время к соседнему столику, который, как поняла Слава, безуспешно пытался зарезервировать Майер, подошла пара. Мужчина и женщина средних лет показались Славе жителями другой планеты. Даже двигались они бесшумно, как будто ступали по воздуху, а не по начищенному паркету. Он – в темном костюме и молочного цвета рубашке, вроде бы ничего особенного, но смотрелся ансамбль невероятно элегантно. Садясь за стол, мужчина небрежно расстегивал пуговицу на пиджаке, слегка приподнимал рукава у пиджака и показывал запонки.
Изысканная простота. Запонки, цвет рубашки, костюм черного цвета. Да, кавалер. А вот она… Слава впервые увидела то самое маленькое черное платье таким, каким оно должно быть. Женщина была лет пятидесяти, хорошо сложенная, достаточно высокая, с очень светлой кожей. Черные туфли без каблуков, платье без рукавов, вырез лодочкой и двойная нить жемчуга. Больше никаких украшений. Волосы убраны в безупречный хвост. Ничего лишнего, ничего вычурного.
Прежде чем усесться окончательно, пара повернула головы к их столику и непринужденно поздоровалась. Дальше весь вечер мужчина и женщина не отрывали глаз друг от друга.
– Вот что значит настоящая элегантность! – констатировал Майер.
Слава слегка напряглась и тут же почувствовала всю неуместность своего наряда. Но, в конце концов, она же в командировке! И она – иностранка! Сама себя Слава пыталась успокоить так: ее не предупреждали, что будет выход в свет, и ее кофточка ей идет, освежает! И что хорошего в этой бледной кикиморе с тонкими немолодыми руками и практически без косметики?!
Слава напряженно улыбнулась Майеру. Да нет, он прав. Все в даме хорошо, потому что есть стиль, есть уверенность в себе и есть цена этого наряда.
Это потом уже Майер научил ее немецкому слову klamoten, то есть шмотки, и научил отличать klamoten от вещей. Но уже тогда, в ресторане, Слава впервые увидела огромную разницу между ними. Тогда она никак не применила этот новый опыт: чувствовала себя чуждой этому миру, и скоро она вернется в свой мир, где ее леопардик вполне уместен.