Однако с точки зрения национального стиля ДПНИ ничем себя не проявило. Всячески дистанцируясь от скинов, старо-патриотов, баркашовцев и т. п., она сделала ставку на то, что её члены вообще ничем не выделялись – разве что некоторые носили значки на лацкане пиджака. Символика организации тоже была нейтральной – даже её символ был перекрашенной копией дорожного знака 3.27 «остановка запрещена» [21]. На тот момент это было, наверное, правильным решением.
Организации, имеющей политические амбиции в легальном поле, не нужно слишком выделяться.
О других организациях – например, о «Славянском Союзе» [22] или «Северном Братстве» [23] – я говорить не буду. Не потому, что они не сыграли своей роли в истории движения, а потому, что с точки зрения поддерживаемых ими субкультур это было что-то вроде РНЕ [24], только попроще. Например, символика того же «СС» была тоже «криптоашистской»: название и флаг со стилизованной свастикой как бы намекали. «Северное братство» [25], отделившееся от ДПНИ, экспериментировало с языческой символикой. Всё это смотрелось так же, как и у РНЕ [26]: не слишком страшно, но достаточно стрёмно, чтобы обыватель одобрил репрессивные меры против «этих фашистов и экстремистов».
По ходу дела сложилась и общенационалистическая символика. Например, все – или почти все – русские националисты использовали в качестве символа чёрно-жёлто-белый «имперский» флаг. Был популярен лозунг «Слава России» – увы, теперь он полностью забыт из-за украинского «Слава Украине». Но в любом случае: это была именно политическая символика.
– 5 —
Оставим, однако, политику. Потому что политика – дело важное, но заниматься ей может только меньшинство. Хотя бы из-за того, что это и рискованно, и малоприбыльно. Активист – это человек редкий. И чтобы дело делалось, на одного активиста должно приходиться десяток активно сочувствующих, а на каждого сочувствующего – десяток симпатизантов, которые способны оказать ему хотя бы моральную поддержку.
Русскому движению всегда не хватало именно этого – поддержки и симпатий. Русские обыватели вели себя как аморфная масса, которая не способна не то что на реальную помощь движению, но и на банальное выражение симпатий.
Связано это не только с тем, что «русские глупы и запуганы». Но и с тем, что в русской среде совершенно отсутствовала такая фигура, как национально-сознательный обыватель.