– Я скоро буду, – тихо произнес он, нажимая отбой.
После разговора мужчина принялся метаться из комнаты в комнату, остановился в прихожей, подумал с минуту, а затем схватил ключи и выбежал из квартиры.
Улицы города в то же время
Мейфен бесцеремонно оторвала своего напарника от трапезы, заявив, что «им пора». Густав не скрывал недовольства от того, что ему не удалось нормально поесть, но спорить не стал – долг был выше банальной человеческой потребности.
– Туда! – девушка указала рукой направление и побежала вперед, то и дело выкрикивая, обращаясь к прохожим: – С дороги!
Следом за ней несся здоровяк, который попросту не протиснулся бы сквозь толпу, если бы ему пришлось вклиниваться в узкие промежутки между людьми с филигранной точностью, как делала его боевая подруга. На ходу Мейфен вытащила коммуникатор и вызвала штаб.
– Внимание! Мы засекли Одаренного и направляемся к нему. Отправьте по нашему маршруту группу поддержки. Судя по всему, с нашим подопечным находится кто-то еще. – Закончив доклад, девушка пробормотала себе под нос: – Прошу, не уходи далеко.
Тем временем Базз вылетел из дома и помчался по улице, стремительно обходя неспешных прохожих. Люди злобно смотрели ему вслед, кидали в спину грубые реплики и предупреждали, что если он не притормозит, то непременно попадет в неприятности. Но Баззу было все равно. Его мысли занимала Эбби.
Вдруг мужчина остановился и принялся оглядываться по сторонам.
– Эбби? – обеспокоенно произнес он и пробормотал уже тише: – Клянусь, я слышал ее голос.
Казалось, толпа стала до ужаса плотной. Она увлекала Базза за собой. А голос жены слышался все отчетливее, маня в противоположную сторону. Он выкрикивал ее имя, но никто не отзывался. И тогда мужчина принялся сопротивляться, попробовал идти против течения бесконечного людского потока, поглотившего его. Вдруг он осознал, что никаких толп вокруг него нет, он стоит на коленях посреди тротуара и смотрит на чьи-то ноги. Медленно поднимая взгляд, Базз надеялся, что увидит ее – свою Эбби. К сожалению, перед ним стояла совершенно незнакомая ему женщина, отличавшаяся величавой осанкой. На ней не было ни грамма косметики, ни каких-либо украшений. Она носила черное одеяние, издали похожее на платье, которое контрастировало с бледной кожей, ее золотистые глаза будто смотрели в душу мужчины, застывшего перед ней на коленях.