План созрел быстро. Кто-то явно подталкивал её к побегу, даже обеспечил удобствами. Алина была не против. Но всё это такая явная ловушка, что даже ребёнок распознает.
Бежать – так наверняка.
Алина снова принялась переодеваться – на этот раз в доспехи.
Раньше – ещё в школьные годы, когда она интересовалась историей – Алина рассматривала доспехи в историческом музее. Старичок-гид, довольный, что его хоть кто-то слушает, рассказывал, что латы бывают разными, что они надеваются поверх специальной куртки, иначе будут натирать, что самому с ними не справиться, нужен слуга, что крепятся они специальными завязками…
Кто бы ни придумал эти доспехи, он, очевидно, не заморачивался. Латы… э-э-э… приклеивались. Как чешуя. И были, во-первых, лёгкими; а во-вторых, (Алина глазам не поверила) мягкими изнутри.
Носить их оказалось удобно (хоть грудь они, конечно, натирали).
«Бутафория», – решила Алина.
Ей было совершенно невдомёк, почему эти самоклеящиеся пластиковые латы так звенят и скрипят при ходьбе.
Коридоры дворца были пусты. Впереди, словно по заказу, появилась знакомая винтовая лестница – что странно, Алина помнила её в совершенно другой стороне.
В шлеме с опущенным забралом дышалось тяжело. Алина постояла немного, опираясь о мраморные перила. Куда исчезли люди? Все побежали за ней на конюшни, что ли?
Как-то всё это странно.
На третьем этаже за первой же открывшейся дверью обнаружился Кощей. До этого изучившая всё левое крыло дворца и так никого не найдя, Алина обрадовалась ему, как родному.
Кощей… Или как его? Кастор? Сидел в углу спальни, комкая парик, и грустно всхлипывал.
– Ты герой? – поинтересовался он, подняв голову. – Ты пришёл меня убить?
Алина помотала головой.
– Тогда заходи, – разрешил Кастор.
Алина потопталась на пороге, но потом подумала, что ничего не теряет. Даже если этот чудик и впрямь спятивший, а вовсе не актёр, то что-то же он наверняка знает?
– Никто меня не любит, – грустно сообщил ей Кастор. И снова скомкал парик.
– Э-э-э… – протянула Алина. К откровениям подобного рода она была не готова. – Эм… А вы не…
– И все хотят убить, – добавил Тёмный.
Алина села на кровать рядом с ним: перед лицом такого горя просто невозможно было остаться равнодушной.
– Я же не хочу, – под шлемом её голос звучал до странности гулко, совершенно неузнаваемо.