– Гончарова! – говорит она моей маме, подкалывая на мне скроенные половинки платья. – Зачем дитю это пианино?! Лучше выучите ее лепить людям фальшивые зубья, будет больше пользы. И во дворе наконец будет тихо от ее музыки.
Тетя Таня – хранительница традиций. Она следит, чтобы к Новому году для детей украсили елку, растущую почти в центре двора. Чтобы летом повесили качели. Она дает команду всем нашим женщинам мыть окна весной и осенью.
– Девочки! – кричит она в воскресенье со своего балкончика. – Моем окна!
И все бросают свои дела и моют. Мы с мамой тоже.
Тетя Таня подкармливает городского дурачка Мишу Джамбула, переругиваясь с мужем, дворником Паштарицей.
– Что ты кормишь этого дурака без пользы! – кричит Паштарица.
– Он как раз не дурак! – парирует тетя Таня.
– А что, я, по-твоему, дурак? – ищет конфликта Паштарица.
– И ты не дурак, – миролюбиво объясняет тетя Таня, – вы оба умные. Только вот умы у вас разные.
Паштарица удаляется, с кастовым высокомерием вручив Мише метлу. А тетя Таня продолжает поучать соседок, моющих окна.
– Гончарова! – кричит она через двор в наши окна. – Я давно хотела вам сказать, зачем ви носите белый воротничок? Ви что, училась в гимназии? Или ви ушла в монастырь? Носите вырез, откройте шею. Вот когда я была молодая, еще при румынах, я так открывала шею, что, когда выходила в лавку, весь город прекращал работу. А полицейские так засматривались, что из сигуранцы успевали сбежать все заключенные. Это сейчас я могу открывать только рот. И то, когда Паштарицы нет дома. Да… так что, женщины, – продолжает митинговать тетя Таня, – мойте шею на низкое декольте!
– Какая вы шутница, тетя Таня, – подлизываюсь я.
– Это не я шутница. Это Салтыков-Щедрин. – Тетя Таня ставит меня в тупик и уходит дошивать очередной шедевр.
Такие вот люди…
Мотя с детства мечтал стать миллионером. В школе он учился очень плохо. Всем двором его подтягивали по разным предметам. Но он был безнадежен. Лишь к математике он относился трепетно, с большим уважением. Его можно было понять: нужно же уметь считать будущие миллионы.
Кроме математики он поклонялся только одному существу в мире – это была наша соседка, маленькая и нежная Мирочка. Мирочка объяснила ему, что если он хочет поступать на математический, то сначала должен вступить в комсомол. Мотя долго сопротивлялся, но подал заявление и стал готовиться. Во дворе устраивались репетиции, Мотю пытались подловить на разных каверзных вопросах, но, как у всякого неплохого математика, у Моти была хорошая память. И вот перед самым поступлением завкафедрой марксизма-ленинизма Терновский спросил: