Громов дух перевел, а мне вдруг стало так дико жаль эту Инку. Вот бывает же у человека жизнь не складывается – ну никак, и раз за разом хреначит под дых, и она и люди вокруг еще добавляют охотно.
– Вот мамаша ее и пристроила в тот военный санаторий, – продолжил Никитос. – А чё, прицел-то идеальный. Нас таких раненных, оголодавших да жизнью битых сколько через него проходило. А она смазливая, в глазках прямо слезы сочувствия постоянно, сиськи-жопка такие, что лапы сами тянутся, все при ней, вон и на ласку отзывчивая да щедрая, как ты у нас опытным путем выяснил. По-любому кто-то должен был попасться ей. Наш Петрович и попался. Да конкретно так. Я же ему сразу про то, что она под тебя ложилась, рассказал, когда он нас «обрадовал», что жениться на ней решил. А ему похрен. Сказал мне – «я сразу понял, что она девчонка добрая», прикинь! *бануться можно! Добрая ноги раздвигать по углам, – я резко вдохнул, сжав до скрипа руль. Гром – друг мне, спины друг другу не раз прикрывали, но вот прямо сейчас по зубам ему двинуть край как приспичило. – Я психанул, решил все про нее выяснить.
– Гром, вот не ожидал от тебя! Ходить о бабе сплетни собирать – это днище же!
– А ты рожу не криви, Горе! Это, если про свою бабу грязь пойти собирать, то гаже некуда. А когда за друга и командира, которому жизнью обязан… то это нормально, понятно?! И не сплетни я собирал, умник, а факты и сведения.
– Ага, по бабкам местным, для которых все проститутки и нарики, и мужикам, которым небось не дала, вот и оговаривали.
– Да в жопу иди! Я все еще и по официальным каналам проверил, не лох ведь.
– Не лох, а в порчу или проклятье веришь.
– Какая уже на хер разница, что это, и во что верю! Петрович в могиле, а ему было еще жить и жить. Это для тебя не факт? Он же п*здец какой крепкий мужик был, оглоблей не перешибешь!
– Все мы крепкие-крепкие, но однажды весь ресурс выходит. Причина смерти установлена?
– Ага, сердце. Но я считаю – херня.
– Считай, конечно, но против правды не попрешь.
– Еще как попрешь. Я так все не оставлю. Буду копать. Ты со мной?
«Помоги мне», – беззвучно произносили бледные губы женщины, которой я, выходит по всему, попользовался, словно тварь какая-то. Скот пьяный! Переспал и свалил, не оглянувшись и слова даже не сказав. Кто так поступает-то?