– Что это? – проговорила она, указывая на место моего сна.
– Кровать. – Я почувствовал, что нарываюсь на очередной подвох, но в чем он заключается, еще не знал.
– Жаль, что не окоп, – вздохнула Злата.
– Почему?
– А если у меня залечь охота появится?
После этих ее слов, убедивших меня в том, что девушку за ночь не подменили, я отправился на кухню готовить завтрак, а она осталась в комнате, как мне показалось, разглядывать картины, висевшие на стенах.
Я пожарил яичницу с ветчиной, грибами и болгарским перцем, прогрел в печке горячие бутерброды и сварил кофе.
На это ушло минут пять, не больше, но этих пяти минут Злате хватило для того, чтобы приготовить мне новое удивление.
Когда я вернулся в комнату, оказалось, что она смотрит не картины, а фотографию, оставленную мной случайно на книжной полке.
На фотографии была одна моя ближняя знакомая, сидевшая в позе лотоса на кровати, и Злата, слегка растягивая слова, проговорила:
– К вам ходит такая красивая девушка?
– Это моя дочка, – довольно бодро соврал я, сам не зная, зачем я это делаю.
И, в душе, оправдывая свою ложь тем, что все остальные мои современники тоже, как правило, не знают – зачем они говорят неправду.
Правда, в отличие от остальных я по крайней мере задумываюсь над этим.
– Дочка? – с сомнением переспросила Злата, глядя на позу, в которой сидела девушка на фотографии.
– Приемная. – Вот есть такие действия, скажем, мытье полов, которые лучше не начинать, но если уж начал – надо доводить до конца.
И вранье, в отличие от правды – явно относится к таким действиям.
– Ладно, – хихикнула Злата. – Давайте!
– Что – давать?
– Делайте и из меня приемную дочку.
– И имейте в виду, я – не ревнивая, – Злата продолжала делать интервалы меду фразами не больше секунды. – Да и почему нужно быть ревнивой?
Я этого не понимаю.
Я вообще не понимаю, что такое ревность.
Девушка так незатейливо продемонстрировала свое априорно-женское право на ревность, что ничем кроме зрелости, довольно, кстати сказать, занудливой, как и всякая зрелость, я ответить ей не мог:
– Прочти «Крейцерову сонату» Льва Николаевича Толстого.
– А я не люблю Толстого.
Ну, не люблю и все.
– Тогда прочти «Вешние воды» Тургенева, – сказал я, и Злата в ответ вздохнула:
– Это столько же всего нужно прочесть, для того, чтобы, всего-то навсего понять – что такое ревность?..