мечтаешь, то другого пути быть просто не может.
– А если Геката отправит меня куда-то в другое место? Сколько ведьм покидают дома ради своего предназначения…
Бабушка поджала губы:
– Не нам спорить с Богиней.
Без стука в комнату влетел мой брат. Ему было уже семь лет, но для меня он навсегда останется неуклюжим малышом. Цвет волос и глаз как у мамы, а вот четко очерченные скулы, волевой подбородок и хитрость во взгляде досталось парню от Дэйва.
– Тереза!
Марк, не сбавляя скорости, запрыгнул ко мне на колени, повалив при этом спиной на кровать.
– Привет, братец, – засмеялась я, крепко сжимая в объятьях Марка. – Что нового ты мне расскажешь?
В голубых глазах отразился искренний восторг:
– Бабушка сегодня мне говорила про календулу. А ты знала, что она заживляет раны? Когда я буду снова играть в футбол и упаду, то теперь буду знать, что делать.
Теперь была моя очередь проявить милую семейную привычку и сжать губы. Не хотелось даже думать том, что братец в раздевалке, в окружении своих друзей, достанет компресс из календулы. Это угробит его социальную жизнь даже быстрее, чем я погубила свою.
– Ты же помнишь, что твои уроки с бабушкой – это тайна? Никому не нужно показывать, что ты знаешь.
Марк кивает с легкой мальчишеской улыбкой. Кажется, он и правда понимает.
– Ты же больше никуда не уедешь? – спрашивает он после. – Мне столько всего нужно рассказать!
Лгать ребенку – плохо. Поэтому у меня был только один ответ:
– Посмотрим, малыш. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оставаться дома как можно дольше.
Я зашла на кухню. Именно здесь я всегда проводила время после прихода из школы. Мама уже нарезала овощи для ужина и напевала песню «Крылья», посвященную ей моим родным отцом. Я думаю, что, несмотря на чувства к Дэйву, Стелла Эбернати до сих пор по-настоящему любила своего первого мужа. Силу этих чувств я ощущала с детства, когда ни один вечер не проходил без историй о Коуле Блэквуле. Для мамы было важно, чтобы я знала как можно больше о том, каким был мой отец.
Кухня наполнялась знакомыми ароматами болгарского перца. В этой части дома моя мама всегда преображалась: становилась более сосредоточенной, увлеченной, воодушевленной. Каждый ингредиент должен был быть на своем месте, измельченный четко выверенными движениями. Медленными, размеренными. Стук ножа о дерево всегда успокаивал меня.